Шаг в неизвестность. Том 2

– Никто никуда сейчас не пойдет, – прервал спор я, – И никаких переговоров не будет. Нас и так катастрофически мало, и я не готов рисковать еще тремя бойцами в сомнительной авантюре.

– Ну да, а план со штурмом базы Синдиката, конечно, не авантюра, – хмыкнул Рейн, – В девятером, так особенно. Какая разница тогда, как мы подохнем, если итог будет все равно один?

– А никто подыхать и не собирается, – бросил я, наконец вытащив Шельку из кармана. Крохотная зверушка всем телом прижалась к металлической ладони скафандра и уставилась на меня большими черными глазами. Она дрожала, а ее длинный пушистый хвост нервно покачивался из стороны в сторону.Боится. Впрочем, это неудивительно, учитывая какой от меня запах сейчас идет. Но, в конце, концов – не вечно же ей в это кармане сидеть. Пусть побегает, пока есть такая возможность, – Поможем местным с печатью оружия и прочего, а потом, когда они двинутся в сторону леса, мы заберем из этого комплекса источник питания и присобачим его к межпланетной яхте, которую видели в космопорту. Таким образом, у нас получится выбраться с планеты, а там, быть может, удастся подать сигнал бедствия вольным торговцам или директорату, который наверняка в поисках Тени рано или поздно посетит эту систему.

– Ага, чтобы этот самый Директорат поставил нас к стенке, как военных преступников, – буркнул Селлас, – Предварительно выпытав все, что мы знаем о местонахождении Тени. Сам знаешь, с людьми вроде нас они вообще не шибко церемонятся.

Тут он был почти прав. Когда я учился в академии, нам один раз показывали допрос пленных, подозревавшихся в шпионаже. Их накачали какой-то наркотой и потом вытянули из них все, что только могли. Один оказался чист, а другого взяли «с поличным». Вот только пострадали в итоге оба. И одного и у другого мозг оказался поврежден до такой степени, что оба стали овощами, причем без возможности реабилитации. После констатации этого факта, обоих списали в утиль и расщепили на атомы. Как я слышал, родственникам невиновного потом выплатили денежную компенсацию, но сильно сомневаюсь, что бедолаге стало от этого лучше. Если Директорат поймает и нас, вряд-ли он обойдется с нами мягче. Про Братство можно даже и не вспоминать. Остается только надеяться, что у нас получится нарваться на какого-нибудь вольного торговца, случайно залетевшего в эту систему. Нарваться и заплатить ему услугами охраны, за новые документы и прочее сопутствующее барахло, которое поможет начать жизнь с чистого листа во внешних колониях. Жаль только Ани так и не узнает, что с нами в итоге стало. Впрочем, может оно и к лучшему. По крайней мере, останется жива, если Бермут не поймет, что она связана с заговором против него и с поломкой Тени. Впрочем, думаю, он все-таки знает про нашу «повстанческую ячейку», просто не хочет ее убивать по каким-то своим причинам. Вот только мое «воскрешение» может его спровоцировать и на это.

Я поставил Шельку на пол и отстегнул от набедренного магнитного замка пистолет с одной единственной пулей. Пулей, которую мне, по мнению Бермута, следовало пустить себе в висок, после расстрела всех, причастных к заговору. Мдаа… Для сукина сына мы были просто инструментом. Инструментом, который он использовал и выкинул. Расчётливо, хладнокровно. Сука редкостная. Политик, одним словом. Руки машинально крутили оружие. Тяжелое, громоздкое и неудобное. Оружие, с которого и началась вся эта история. Дагор, если бы я тогда не начал стрелять по СБДшникам, если бы просто приставил его к виску этого сукиного сына, вынудив его сесть на землю и дождался бы силы правопорядка… Не сидел бы сейчас в этой жопе и не ломал бы голову над тем, как из нее выкарабкаться. Вот только откуда мне тогда было знать, что весь тот спектакль – подстава одноглазого урода. Эхх, затолкать бы ему эту пушку куда поглубже, да вернуть «подарок», нажав на спуск. Ну да, видимо, не судьба.

Я еще немного покрутил ствол в руках, а затем прикрепил его обратно к ноге. Пусть будет. Мало ли еще выпадет шанс вернуть должок, да и лишняя пуля в решающий момент лишней не окажется. Прикрепил, погладил Шельку, свернувшуюся клубочком прямо на полу и прислушался к разговору парней.

– Вот одного понять не могу, – задумчиво протянул Эдрих, – почему эти местные так парятся из-за убитых или из-за смерти вообще? Какая им, по сути, разница, умереть сейчас или умереть через двадцать лет, если итог будет все равно один.

– Фиг его знает, – ответил Рам, – возможно играют роль базовые животные инстинкты, вроде самосохранения. А может, хотят воспользоваться по максимуму тем временем, которое у них есть.

– Воспользоваться? В этой дыре? – хмыкнул Селлас, – Где они только и делают, что пытаются хоть как-то выжить? Сомневаюсь. Больше похоже на банальный инстинкт. А к чему ты это вообще спросил?

– Да вот думаю, чья жизнь дороже: моя или их, – хмыкнул юморист, – Чисто технически – моя. Я могу прожить сколь угодно долго, а они… В общем, если сложить всё время, которое у них осталось, получится явно меньше.