Шаг в пропасть

Когда Мэдди протянула парню на кассе карточку постоянного покупателя, облако перед глазами сгустилось. Оплатив покупки, она направилась в сторону дома и едва переступила порог, как снова зазвонил телефон. Господи, у нее совершенно вылетело из головы, что кто-то пытался ей позвонить! Мэдди достала телефон и, увидев несколько пропущенных звонков, причем все от Дэна, нажала на кнопку «Ответить».

– Где ты была? – возбужденно спросил он. – Я не мог до тебя дозвониться.

– Прости. Я упала и ушибла руку. А потом…

– Ты упала? Где? Что случилось?

– Ничего. Просто поскользнулась.

– Где?

– Юнион-роуд, возле «Теско». Прямо на улице.

– Ты в порядке?

– В порядке. Только немного устала. У меня снова разболелась голова. А из-за этого все словно в тумане.

– Ладно, – после короткой паузы решительно заявил Дэн. – Я уже еду домой.

– Дэн, не глупи. Ты не можешь вот так взять и уйти с работы посреди рабочего дня. Я ведь тебе сказала, что все в порядке. Мне просто нужно немного полежать.

– Погоди! Ты можешь чуть-чуть подождать? Я уже еду. Буду самое большее через полчаса.

– Зачем? Что происходит?

Немного помолчав, Дэн произнес:

– Мне очень жаль, Мэдс. Тебе это не понравится.

Глава 25

Я проснулась рано, из гостиной не доносилось ни звука, и я решила еще немного поваляться в постели. Когда я наконец встала, Хелен еще спала. На цыпочках пробравшись на кухню, я приготовила чай с тостом и снова вернулась в постель, так как по-прежнему чувствовала себя уставшей, а от выпитого накануне вина болела голова. Тем не менее я была настроена позитивно и слегка взволнована. Моя маленькая квартирка станет еще теснее, но мысль о том, что со мной моя подруга Хелен, сразу подняла настроение. Я слишком долго жила одна.

Когда Хелен проснулась, мы прогулялись по Гайд-парку вдоль берега озера Серпентайн. Утро выдалось теплым, солнце стояло высоко в небе. Хелен сказала мне, что чувствует себя чуть лучше и готова съездить за своими вещами. Мы проехали на моем «опеле-корса» до Бейкер-стрит, где я ненадолго оставила Хелен. Мы договорились, что она позвонит, когда помоется и упакует вещи. Примерно около шести, сказала она. Я должна была заехать за ней, когда она будет готова, ну а я пока собиралась сходить за продуктами и приготовить что-нибудь вкусное.

– Только, ради бога, не заморачивайся, – сказала Хелен.

– Да никаких заморочек. Я с удовольствием.

В конце концов мы сошлись на еде навынос, а для опохмелки – на бутылке розового вина из супермаркета рядом с китайским ресторанчиком в конце моей улицы. Я предложила помочь Хелен отправить на хранение мебель, но она ответила, что у нее вообще нет мебели. Крупногабаритные предметы хранились у бывшего жениха, и Хелен собиралась там их и оставить, а слишком громоздкие для моей квартиры вещи – отправить в благотворительный магазин.

Вернувшись домой, я убрала ванную комнату, вымыла посуду, пропылесосила квартиру и вынесла мусор. Вытащила из-за дивана раскладушку и, несколько раз переставив, попробовала найти для нее более подходящее место, затем покормила Джорджа, села на диван и стала ждать. Всего лишь четыре часа дня. Я подумала было о том, чтобы ответить на пару имейлов и отправить свое резюме в несколько фирм с открытыми вакансиями, однако по-прежнему чувствовала себя уставшей и не до конца протрезвевшей. Я потянулась за телефоном, но, сообразив, что, должно быть, оставила его в сумке, прошла в прихожую, подняла сумку с пола и пошарила внутри. Внезапно моя рука наткнулись на нечто твердое, металлическое и холодное: банка фанты, которую Хелен еще по пути в парк купила вместе с пачкой фруктовых пастилок в газетном киоске на Эджвер-роуд – по банке для каждой из нас.

Забравшись в поисках телефона во внутренний карман сумки, я обнаружила полупустую упаковку конфет. Вероятно, Хелен сунула их мне, когда мы сидели на скамейке у озера. И в этом была вся Хелен. Еще в школе я часто находила в своей сумке ее пакеты с недоеденной едой и банки с напитками. Она всегда была сладкоежкой. Впрочем, в те далекие времена я тоже обожала сладкое. Как и все подростки, мы балдели от конфет и шипучки. Правда, сейчас я старалась не есть продуктов с повышенным содержанием сахара, поскольку, в отличие от Хелен, по-прежнему остававшейся тонкой как тростинка, вынуждена была считать калории и уже много лет не позволяла себе ни фанты, ни фруктовых пастилок.

Хотя, возможно, сладкое меня чуть-чуть взбодрит. Я вернулась в гостиную, положила телефон и конфеты на стол, села на диван и дернула за колечко банки, открывшейся с едва слышным щелчком и приятным шипением. После чего вытащила засахаренную фруктовую пастилку из фольги и сунула в рот, тут же ощутив все богатство вкуса. Апельсин. Нет, лайм. Кисло-сладкий, терпкий вкус. Это было так странно. Я сразу вернулась назад, в те жаркие, пьянящие дни, когда мы с Хелен тусовались вместе, пили шипучку и ели конфеты в галерее возле магазинчиков в центре. Или в то второе лето, когда мы сидели на скрипучих старых качелях в парке, который между собой называли Рек.