Шаг в пропасть

Вот об этом я и вспоминала, лежа на холодном полу ванной комнаты, пока ждала Хелен. Вспоминала под отчаянный стук сердца, которое колотилось так громко, что, казалось, прямо сейчас выпрыгнет из груди. Но я вспоминала отнюдь не ту версию случившегося, которую детишки в школе озвучили нам много лет назад, совсем не ту версию, что я озвучила сама себе: версию, согласно которой мы с Хелен были грязными, и распущенными, и неподходящими, и достойными осуждения.

Нет, та версия, которую я сейчас вспоминала, оказалась единственно верной. Она была той, что порождала стремление с размаху врезать кулаком по двери ванной комнаты. Она была той, что вызывала желание найти этого ублюдка и выдрать буквально каждый белокурый волосок с его мерзкой головы, а затем плюнуть в эту самодовольную, улыбающуюся рожу. Та единственно верная версия будила во мне желание взять нож, воткнуть ему в грудь и изо всех сил поворачивать, поворачивать, поворачивать лезвие в ледяной полости, где, по идее, должно находиться сердце.

Глава 26

Мэдди сидела за барной стойкой на кухне, просматривая скриншоты, которые Дэн сделал с сообщений в телефоне дочери. Когда Мэдди добралась до конца, ей стало нехорошо. Встав с табурета, она прошла к своему креслу возле окна и тяжело опустилась в него.

Дэн последовал за женой и присел перед ней на корточки.

– Ты в порядке? – спросил он.

Мэдди бросила на мужа встревоженный взгляд:

– Ты что, взломал ее телефон?

– Я ничего не взламывал. Просто… перехватил еще несколько сообщений. Только и всего.

– Она определенно не обрадуется. Я обещала, что мы не станем этого делать.

– Мэдс! – возмутился Дэн. – Какое это имеет значение? Нашу четырнадцатилетнюю дочь обхаживает гнусный педофил!

– Дэн, ты ничего не знаешь наверняка.

– Знаю! – выпрямившись, решительно возразил он. – Отлично знаю, черт возьми!

– Но нам неизвестно, сколько ему лет.

– Мэдс, очнись! – рассердился Дэн. – Перечитай его сообщения. Он явно не ученик школы Святой Марии, твою мать!

Мэдди понимала, что муж прав. Помимо всего прочего, если бы… тот тип учился в одной школе с Эмили, она наверняка предупредила бы его, что родители конфисковали ее телефон, и тогда тот субъект прекратил бы засыпать девочку сообщениями с клятвами в любви и мольбами ответить ему.

– Конечно, – согласилась она. – Но… если ему семнадцать или типа того, будет ли полиция считать его педофилом?

– Семнадцать? – нахмурился Дэн. – Ты предполагаешь, что ему семнадцать? Или… ты уверена, что ему семнадцать?

– Я вообще ни в чем не уверена. – Мэдди устало закрыла глаза. – Я просто знаю… – Она остановилась и поправила себя: – Я просто узнала, что у кого-то в их компании есть машина.

У Дэна окаменело лицо.

– Когда ты это узнала?

– Рози проболталась Кей вчера вечером.

– И ты даже не сочла нужным сказать мне об этом?

– Я собиралась. Но к этому времени ты все равно посадил Эмили под домашний арест. Я хотела сперва поговорить с ней.

– Итак, что еще тебе сказала Кей?

– Только то, что у кого-то из их компании есть «ламба». «Тачка» на молодежном сленге, – добавила она, увидев выражение лица Дэна. – И, судя по словам Рози, это был кто-то… ну… это был кто-то, присоединившийся к их компании. Не знаю почему, но я решила, он тоже подросток.

– Мэдс, он явно старше. Это ведь очевидно. – Дэн взял со столешницы телефон и, прокрутив сообщения, зачитал одно из них: – «Эм, пожалуйста, не сердись на меня. Ты для меня все на свете. Когда тебе исполнится шестнадцать, мы с тобой будем вместе. Мы уедем куда-нибудь, где нас никто не знает». Мэдс, подумай сама. С чего вдруг им нужно уезжать куда-то, где их никто не знает?

Мэдди и не нужно было об этом думать: это сообщение испугало ее больше всего. Неужели Эмили реально планировала убежать из дому? Мы уедем куда-нибудь, где нас никто не знает. Конечно, это могло быть романтическими бреднями безумно влюбленного мальчика-подростка. Но с тем же успехом могло быть и коварным планом взрослого мужчины.

– Мэдс, уверяю тебя, семнадцатилетние юнцы так не разговаривают. – Лицо Дэна внезапно сморщилось: казалось, он вот-вот заплачет.

Мэдди поднялась с кресла и подошла к мужу, чтобы успокоить его.

– Эмили сказала, у них еще… они еще этим не… – неуверенно начала она. – Дэн, я верю ей.

– Мэдс, – срывающимся от сдавленных рыданий голосом произнес он, – мы не можем ей верить.

– Я с ней поговорю.

– Ты уже с ней говорила. У нее была возможность сказать тебе правду, однако она предпочла промолчать.

– То, что он делает, незаконно. Я так ей и скажу. Она может не понимать, что он не имеет права добиваться секса.

– Ей четырнадцать. Она не настолько глупа.

– Да, она не настолько глупа, но… она еще очень незрелая. Она может строить из себя крутую, искушенную, типа она все знает. Но на самом деле она все еще ребенок.

– Вот именно. А он уже взрослый. – Дэн потер глаза. – Почему она его скрывает? Почему в списке ее контактов он записан без имени и даже без инициалов?

– Только одно-единственное красное сердечко.