Шаг в сторону. За чертой инстинкта

Она понимала, что и для него этот разрыв очень тяжёл, и потому сделала всё, чтобы финал их любви не был ему слишком мучителен. Ни в чём его не укоряла, а, наоборот, мудро разъясняла ситуацию. А сама… Конечно, ей было больно. И даже очень больно. И, наверное, чтобы легче перенести эту невыносимую боль, можно было бы разрыдаться, устроить сцену или закатить истерику, как сделали бы многие женщины в подобной ситуации. Но Татьяна Андреевна ещё и сильно любила, и любовь её была очень жертвенной. Сильнее, чем собственная обида или боль, её беспокоило спокойствие любимого человека, а что будет дальше – это будет потом, и зачем об этом думать сейчас? В общем, она, как говорится, держала себя в руках.

Он уехал в свой город, а она осталась одна, без него – без любимого человека. Осталась наедине с чудесными воспоминаниями, со своей живой пока любовью и острым чувством невосполнимой потери. Татьяна Андреевна была ещё и сильной женщиной – так наверняка сказал бы о ней каждый её сослуживец или просто знакомый. Потому её лекции в институте были по-прежнему «на уровне». Коллеги не видели на её глазах даже следов слёз, которые она проливала тайком. Она улыбалась друзьям. И только дочь знала, как сильно переживает мать, и… осуждала её за мягкотелость, за «вредный для здоровья любовный роман».

Прошло время, которое вроде бы способно излечить от чего угодно, и Татьяна Андреевна поняла, что переоценила свои силы. Сначала это отразилось на работе – она начала ошибаться перед студентами и всячески сторониться коллег. Потом её стали утомлять знакомые. Лишь дочь оставалась ещё ниточкой, связывающей, вернее, хоть как-то привязывающей её к действительности. Но у дочери уже была своя жизнь, свои проблемы. Она не могла понять всего горя родного человека и редко бывала дома.

– Я не могу, не могу без него жить, – отчётливо поняла Татьяна Андреевна в один из холодных декабрьских вечеров, через несколько месяцев после разрыва. – Все эти дела, заботы, обязанности – пустая, совершенно ненужная мне суета. Все они не стоят и короткой встречи с Ильёй. А у меня теперь не будет ни одной! И дочери я, видимо, не очень-то нужна. Зачем тогда жить?

Было уже очень поздно. Дочь, которая обещала прийти ещё четыре часа назад, всё не возвращалась. Чувство тревоги и какой-то липкой, обволакивающей безысходности нарастало. Постепенно всё вокруг превратилось в некий безразличный дым, от которого хотелось куда-нибудь уйти, освободиться любой ценой. В этом необъяснимом тумане-дыму, плохо соображая, что же она делает, Татьяна Андреевна наполнила горячей водой ванну. Затем разделась, взяла в руки остро отточенный скальпель, который всегда находился у неё на письменном столе и в последнее время почему-то особенно часто попадался на глаза. Не ощущая обжигающей тело воды, легла в белую чашу и полосонула себя несколько раз по венам обеих рук. Вскоре этот отвратительный облепляющий её туман начал наконец отступать, а она – погружаться в сладкое, успокаивающее небытие…

Её спасла дочь, которая пришла домой через несколько минут после происшедшего. Два дня врачи в институте Склифосовского боролись за жизнь Татьяны Андреевны. Всё это время она находилась на грани. А когда наконец пришла в себя, то первое, что сказала: «Зачем меня спасли? Я всё равно не буду жить. Я не хочу жить!»

«Психологический кризис личности» – так называют специалисты особое, патологическое состояние духовного мира человека, попавшего в подобную ситуацию. Этот термин появился у психиатров, а затем и у психологов сравнительно недавно – примерно с шестидесятых годов двадцатого века. Каждый из нас сталкивается на протяжении своей жизни с различными проблемами: маленькими и глобальными, внезапными и прогнозируемыми, чаще всего неприятными и потому нежелательными. Попав в подобную ситуацию, человек старается поскорее её разрешить, освободиться от давящей ноши, чтобы идти дальше к своим целям, попадая в новые жизненные ловушки и снова вырываясь из них. И так далее, и так далее – это и есть наша жизнь, прекрасная и отвратительная, отталкивающая и влекущая одновременно. Однако не всякая сложная ситуация и не всяким человеком может быть преодолена. Случается, что имеющихся на вооружении личности способов разрешения проблемы, приспособления к ней не хватает. Человек и так, и этак пытается взять жизненный бастион, но тот не поддаётся. И вот уже опускаются руки, появляется чувство безысходности, тоски, тревоги.

Вот ведь как хорошо животным! Они, конечно же, тоже сталкиваются с ситуациями различной сложности (что поделать – таков общий закон существования!) и тоже по-своему вынуждены их решать, но у них большей частью всё происходит на уровне инстинктов – простых поведенческих законов. Чаще всего по принципу «воздействие-ответ», когда определённый внешний раздражитель вызывает и соответствующую форму ответного действия. Хотя, конечно, зоопсихологи не склонны так упрощать поведение братьев наших меньших.