Шаг вперёд, два шага назад (СИ)

Маргарита относилась у нас к местной знати, хотя была далеко не графского рода, но прадед её был крупным фабрикантом, и она знала историю своей семьи вплоть до седьмого колена, а то и больше. Но вела она себя всегда так, словно княжна, пытавшаяся приспособиться к современному миру.

Хоть я и называла её старушкой, ей было на самом деле не так уж много лет, возраст только подходил к семидесяти. Но она была очень маленькой и сухонькой, не молодилась, а вкупе с её манерами, словно она из позапрошлого века, давало эффект элегантной очень пожилой женщины. Я была уверена, что лет двадцать как минимум она проживет в ясной памяти и таком же энергичном состоянии, в котором находилась сейчас. Вся она излучала позитив, желание помочь людям и жажду жизни. Очень любила посплетничать, но по-доброму, ей просто необходимо было постоянно быть в курсе событий и перемен в жизни окружающих людей. Мне казалось, она знает всё обо всех. При том что сама что-то сообщала, если только ей это было выгодно.

Замуж она не выходила, и детей у неё не было. Почему — загадка. Её современники рассказывали, что во времена её молодости, о ней слагали легенды. Роковая женщина, которая свела с ума многих высокопоставленных чиновников, к её ногам были брошены все богатства и привилегии того времени. Какие-то невероятные страсти с трагическим концом разгорались вокруг нее. Но Марго так и никому не ответила на любовь. Всю свою нерастраченную любовь она вылила на сестру Ольгу и её дочь Василису.

С Ольги я и начала разговор после обмена общими вежливыми фразами.

— Маргарита Львовна, я желаю Ольге всего самого наилучшего, она заслужила за несправедливое наказание судьбы, но, боюсь, если она будет продолжать себя так вести и говорить такие вещи людям, то…

— Я понимаю, Анечка, — кивнула с горечью Маргарита.

— В этот раз она перешла все границы, тут даже я не могу её оправдать. Как она сама, пережившая смерть ребенка, могла наговорить такое Ирине! Я надеюсь, что Андрей никогда не узнает об этом. Он очень вспыльчивый и горячий человек. Но это только один случай. Она ведь пойдёт и дальше…

Маргарита горестно вздохнула, отвела глаза, на которых заблестели слёзы. Мне стало её жалко.

— Извините, Маргарита Львовна, я не хотела вас огорчать. Я из лучших побуждений…

— Знаю, знаю, милая, — она промокнула глаза накрахмаленным белоснежным платочком, достав из кармана домашнего платья.

— Знаете, я говорю это потому, что мне кажется, вы обе страдаете от размолвки и хотите помириться. Только не знаете как.

Марго помяла платочек в сухоньких ручках, встала, подошла к буфету, встав ко мне спиной, глухо сказала:

— Это невозможно.

— Почему? Вы не хотите?

Она резко обернулась, резво подбежала ко мне, с горячностью схватила мои руки:

— Что ты! Конечно я хочу! Мне больше ничего не надо в этой жизни. Мне бы помириться с Оленькой, и можно на покой. Но она меня никогда не простит. Мне бы только получить её прощение, и всё, больше меня ничего не держит, — она ушла в себя и бормотала одно и то же, внутренне переживая свою драму.

— Ну что вы такое говорите, Маргарита Львовна! — упрекнула я её. — И мне кажется, Ольга давно вас простила, только гордыня мешает ей пойти вам навстречу.

— Нет, нет, она сказала, что никогда меня не простит. Надо ее знать, её слово — скала.

— Можно узнать причину вашей размолвки? Может, я смогу вам чем-то помочь?

— Это связано с тем вопросом, по которому ты пришла ко мне. — и понизив голос: — Я сейчас Надю отправлю, не хочу, чтобы она подслушивала, — зашептала она.

И тут же громко крикнула:

— Надя!

Надя тут же открыла двери и появилась на пороге гостиной, словно стояла за дверями. Марго подмигнула мне многозначительно, мол, видишь, что я говорила.

— Наденька, сходи, пожалуйста, в универмаг в кондитерскую, купи для нашей гостьи свеженький «Сметанник».

— Его по средам привозят, — буркнула недовольно Наденька. — У нас полно сладостей к чаю, вы вчера столько с праздничка притащили, неделю потчеваться будем.

— Надя! Ты что такое говоришь! — смутилась Марго. — Что гостья про меня подумает? Иди, сходи в универмаг и купи нам свежего торта. Любого! А если не будет, — пресекла она попытку Нади возразить, — купи какой-нибудь свежей выпечки или пирожных. Свежих, понятно?

— Так туда идти только полчаса и обратно! Это целый час! — возмутилась Надя.

— Вот и сходи, прогуляйся, подыши свежим воздухом, — терпеливо ответила Марго.

— На улице минус тридцать два! — упёрла руки в боки Надя.

Я невежливо хихикнула, закрыв рот. Забавно было наблюдать их перепалку. Я думала, Марго сдастся перед такой непрошибаемой непонятливостью. Но у Рябушинской не зря была репутация хитрой лисы.

— Ты что, в Африке родилась? — возмутилась она. — У нас полгода мороз за минус тридцать стоит, для тебя это открытие? Когда это тебя останавливало? За парнями бегала и минус сорок не мешал!

— Ну вы вспомнили, — фыркнула Надя. — Тогда дело молодое было, горячее. А сейчас мне сколько годочков? Столько же, сколько и вам, напомнить?

— Нет, — рявкнула Марго. — Возьми такси и съезди.

И тут же сменила тон на лисий, глаза её хитро блеснули.