Шаг вперёд, два шага назад (СИ)

— Э-э, ну если деловое свидание перерастёт в личное, я тебе обязательно расскажу, — хихикнула я и быстро сменила тему: — Расскажи лучше, как ты провела сегодня день?

Услышав, что вечер она провела дома за изучением писем и выбора среди них подходящих для своей новой колонки, я облегчённо выдохнула. На этот раз меня пронесло.

После разговора с Ниной, я раздумывала, набрать ли Алекса или нет. Появились ли у него новости с того момента, как мы расстались? Но подумала, что я могу позвонить в неподходящий момент и решила оставить до утра.

А следующий день принёс новости. Но с утра сюрприз преподнёс папа. Утром, когда я встала, ко мне подошел Шурка.

— Анич, а где ваш браслет? Ребята из салона просили его ещё раз принести, говорят, на фотках не все детали просматриваются, хотят ещё раз позырить.

Я достала браслет оттуда, куда его положила, задумчиво повертела в руках.

— Знаешь, Шурик, мне он нужен. Сегодня у меня свидание, и я хочу быть во всеоружии. И вообще, пока он побудет у меня. Кстати, сегодня ночевать я не приду, — подмигнула я ему. — Если хочешь, спроси конкретно у ребят, чего у них там не просматривается, и сфотографируй получше. Но мне кажется, это плохая затея. С этим браслетом, я имею в виду. Давай прямо сейчас у папы посмотрим заначки, наверняка найдём что-нибудь интересное.

Мы пошли к папе в кабинет. Он сидел за столом и что-то рисовал.

— Привет, пап, — подошла я к нему и поцеловала.

— А, Анечка, дочка… Шурик, и ты тут. Что случилось?

Папа снял очки и потёр глаза. Я положила перед ним браслет.

— Пап, нарисуй, пожалуйста, его. Шурику надо. А мы пока посмотрим твои старые рисунки, хорошо? Шурик тату хочет сделать. Может, найдём что интересное. Ты когда-то увлекался фэнтезийными сюжетами. Где эта папка?

— Я её уничтожил, — равнодушно сказал папа и принялся рисовать браслет. — Шурик, я тебе обещал нарисовать его и забыл, да?

— Да ничего, дядя Виталя, — смутился Шурик.

— Как это уничтожил?! — не поняла я. — Зачем? Почему?

Но папа не ответил, увлёкшись работой. Я расстроилась. Я так любила их рассматривать в детстве. Передо мной вставали сценки каких-то историй, которые рисовало моё воображение, глядя на рисунки. Там были белокурые девы, у ног которых склоняли головы… О, чёрт! Так это было никакое не фэнтези и не сказки! Белокурые девы. Исцеляющие! Чудовища! Волки! Оборотни! Я схватилась за голову. Я плохо помнила уже сюжеты рисунков, только их героев.

Я полезла в шкаф в надежде что-нибудь дойти. Стала просматривать все папки. Но увы, этих рисунков действительно не было. Я чуть не расплакалась с досады. Были только рабочие материалы, да безобидные эскизы и наброски.

Папка выпала у меня из рук, рисунки рассыпались по полу. Шурик, который медленно, в отличие от меня, просматривал рисунки, всё ещё в одной первой взятой в руки папки, протянул мне один рисунок:

— Крутотенюшка! — восхищённо протянул он.

Я посмотрела и замерла. Это был эскиз, набросок, на котором был изображён волк. Только не простой, а огромный, страшный. Он был изображён в движении, перед нападением. Чёрная шерсть стояла дыбом, пасть страшно оскалена, огромные клыки угрожающе выделялись на переднем плане. В хищных глазах светилась злоба и ненависть. Я не видела оборотней, но поняла, что это он, сразу.

Я подошла к отцу.

— Папа, что это? — показала я ему рисунок.

Он бросил один косой взгляд и отвернулся. Безэмоционально сказал:

— Откуда он? Я вроде все выбросил. Это оборотень.

— А где ты его видел, папа? — стараясь как можно задушевнее, спросила я.

— Нигде, — рассмеялся папа. — Где я его мог видеть, дочка? Это же оборотень, — посмотрел он на меня так, словно мы говорим о разных вещах. — Я его придумал.

— То есть это твоя фантазия? — уточнила я, но без особой надежды что-то узнать.

— Ну конечно! Это набросок для картины. Из тех, про которые ты спрашивала сейчас. Всё, Анечка, не отвлекай меня. Я скоро закончу!

Я отошла, оставив папу рисовать. Шурик взял у меня рисунок обратно и спросил:

— Можно я возьму? Покажу ребятам. Вот они прибалдеют. Слушай, может, мне её сделать, а? Круто же!

— Даже не вздумай! — отобрала я рисунок. — Про тётю Свету не забыл? Её инфаркт тут же схватит.

— Точно… она сказала, никаких волков. Не, ну что такое?! Этого нельзя, того нельзя! — возмутился Шурик.

Не обращая на него внимания, я сложила рисунок и положила в сумку, к браслету. Рисунок браслета, несмотря на вопли возмущения Шурки, тоже положила туда же.

— У тебя фото есть, — отрезала я.

— А тебе зачем?!

— Надо, Шурик, надо. Хочу его историю узнать. Не буду же я всем под нос драгоценности пихать.

— Тоже фото могла бы сделать.

— Нет, Шурик, ничего ты не понимаешь. Фото — это доказательство, что он существует, и что я его держала в руках. А рисунок — это всего лишь рисунок. Никогда не знаешь, к чему приведёт расследование, — нравоучительно произнесла я. — Ты забыл постулаты журналиста. Зря что ли у нас месяц околачивался? Будь готов ко всему!

— Всегда готов! — выпалил Шурик, подняв руку по-пионерски вверх.

— Вот-вот.

— Ты папу обманула, — не нашёлся он что бы ещё сказать.