Шаг вперед, шаг назад (СИ)

– Игорь погиб? – мужчина явно растерялся, – нет, я не знал… К моему стыду, я не интересовался жизнями детей моего друга. После его смерти ребят забрала его мать, первые несколько лет я периодически вызнавал, как вы живете. Все было неплохо, и я…

– И вы перестали, я понимаю, – влез Кирилл, – ее брат погиб семь лет назад, его взорвали в собственной машине. Но он оставил Ангелине записку о том, что ей следует поинтересоваться могилой родителей. По стечению различных обстоятельств, мы нашли эту записку только сейчас.

– И поехали сюда, – кивнул Пискарев, после чего посмотрел на меня, – бедная девочка, пережить такое… Сначала родители, потом брат.

– Мне бы не хотелось об этом говорить, – сказала я, он снова понимающе кивнул.

– Значит, вы приехали сюда, вышли на меня…

– Не сразу, – снова вклинился Кирилл, – ночью к нам заявились веселые ребята от некоего гражданина Панова.

– Вот черт, – ругнулся Пискарев, – вчера днем мне позвонила женщина с кладбища, сказала, что молодая пара интересовалась могилой Корнилова… Девушка представилась дочерью. Отследить вас с ходу не удалось, я решил, что вы объявитесь сами.

– Так и вышло. Правда, чую, те ребята остались недовольны.

– Как вы ушли от них?

– У меня встречный вопрос: что им было надо от нас?

Пискарев с Кириллом какое-то время играли в гляделки, потом Семен Михайлович вздохнул, отведя глаза.

– Дело давнее. Хотите послушать, я расскажу.

– Очень хотим, – заверил его Кирилл. Пискарев поднялся и подошел к телефону.

– Аня, – сказал в трубку, – извинись перед мужчинами, скажи, что у меня неотложное совещание и что я сам после перезвоню. И принеси три кофе.

Повесив трубку, он вернулся в кресло и задумчиво пялился в стену несколько минут, так что секретарь успела принести кофе. Мы его не торопили.

– Мы с Мишей вместе учились, – наконец, заговорил он, и я обратилась в слух, – я был середнячком, он отличником, при этом совершенно несносного характера и невероятного обаяния. Его любили все: девушки с первого по пятый курс, учителя… Парни считали своим… В любой компании Миша сразу становился ее душой. После института мы вместе пошли работать: инженеры военной промышленности, на которую работала вся страна. Миша быстро пополз вверх по карьерной лестнице, закрутил роман с дочкой одной партийной шишки, пролез совсем высоко. Стал на короткой ноге со многими имеющими власть людьми. Тянул меня за собой по мере сил. С девчонкой они собрались пожениться, но она уехала на лето к родственникам в деревню и там же погибла.

– Что? – уставилась я на него. Мурашки бегали по рукам, не переставая. Я впервые слушала историю жизни своего отца, впервые узнавала, что он был за человек, как и чем жил.

– Да, – кивнул Пискарев, – какая-то нелепая история. Заболела пневмонией, тянула с больницей, болезнь разрослась… Я не вдавался в подробности. В общем, умерла в несколько дней. Миша после этого не мог оставаться в городе, где все ему напоминало о ней, решил уехать. Мать его отказалась, он уехал один, сюда. Далеко все-таки не решился, чтобы не оставлять ее совсем одну. Связи у него были, так что здесь он тоже быстро освоился, через год и меня переманил. Когда я приехал, они с твоей матерью уже собирались пожениться.

– Как они познакомились?

– Случайно, в трамвае. Твоем матери было нечем заплатить за проезд, он помог. История стара, как мир. Света была красавицей, ты пошла в нее. Мишка влюбился с первого взгляда. Она была сиротой, так что никаких проблем не возникло. Они поженились, через год родился Игорь. К моменту развала Советского Союза твой отец уже занимал высокое положение в этом городе. Соответственно, имел средства. В уме ему отказать нельзя было никогда, хватка тоже была железная. И это все в купе с ребяческим обаянием. В общем, он быстро просек, что надо скупать заводы и прочие предприятия, деньги у него были, ум, как я уже сказал, тоже, остальное – дело техники. Он смекнул, как выжить в сложившейся обстановке, и в итоге подмял под себя весь город.

Я устало потерла переносицу. Все эти слова все равно оставались словами. Представить, что это был мой отец, ласковый, веселый папа, я не могла. Кирилл слушал с интересом, периодически кидая на меня взгляды.

– Понимаю, тебе странно слышать подобное, – Пискарев заметил мое состояние, – но так оно и было… Однако насладиться всем этим в полной мере он не успел, спустя всего три года они со Светой…

Он не договорил, да я и не хотела вспоминать. Однако Кирилл спросил:

– Это, действительно, несчастный случай?

Пискарев посмотрел на него внимательно, потом заговорил: