Шаг вперёд, два шага назад

Я побежала бегом к квартире, путаясь в юбке свадебного платья, стуча по ступенькам каблуками туфель, в которых так и убежала из ЗАГСа, в такт бешено бьющегося и рвущегося вперёд, к страдающему зверю, сердца. Если бы оно могло летать, оно бы вылетело сейчас из груди и рванулось вперёд, к тому, кому уже принадлежало полностью и безоговорочно.

На площадке тоже стояли жильцы и возбуждённо переговаривались.

— Отойдите! Дайте пройти! — проталкивалась я к двери.

— Девушка, вы хозяйка? — строго.

— О. гляньте-ка, невеста… Наша? С какой квартиры? — любопытно.

— Вы почему собаку одну оставили! Это же с ума сойти можно, как пёс скулит и плачет! — возмущённо.

— Да, не по себе аж. Вы бы, девушка, того, не оставляли бедную животину одну дома, — сочувствующе.

— Хорошо, больше такого не повторится. Я прошу прощения. Можно расходиться.

Говорила я, пока открывала и протискивалась внутрь так, чтобы никто из любопытных ничего не увидел.

Зато увиденное потрясло меня. Все стены, дверь, пол, мебель — всё было исполосовано когтями, куски обивки выдраны клоками. Всё раскурочено, раскромсано, распотрошено и разбито. Господи! Сердце облилось кровью.

Я застала Алекса в облике зверя в комнате, скулящего, кидающегося на стены, и бросилась к нему в объятия. Я не думала в тот момент, что он в зверином обличье, о его ядовитой слюне и ужасных когтях. Я не боялась. Я знала, что Алекс не причинит мне вреда.

— Алекс! Алекс, Алекс, Алекс… — шептала я, обнимая его. — Алекс, это я. Я люблю тебя, Алекс.

Алекс перекинулся тут же. Обнажённый сжал меня в объятия.

— Что ты тут делаешь? — прохрипел он сипло.

— Сбежала со свадьбы. Я не могу выйти за Стаса. Я хочу быть с тобой. И только с тобой.

— Глупая. Любимая, — просипел Алекс и прижал ещё сильнее. Так, что мне не хватало воздуха.

Но я молчала и не шевелилась, боясь спугнуть этот момент.

Алекс ласково меня отодвинул:

— Подожди.

Он быстро натянул на себя первую попавшуюся одежду, что валялась в углу за перевёрнутым диваном.

— Пойдём, надо спешить.

Потянул он меня за собой.

— Куда? Зачем?

— За тобой слежка. Скоро они будут здесь. Надо уходить.

— Но куда мы идём? — семеня за ним, спросила я.

— Жениться, — был дан краткий ответ.

И я глупо заулыбалась. Бред же и сумасшествие. Но я была так счастлива в тот момент, что не передать словами.

Мы приехали в какой-то ЗАГС на окраине. Алекс, растрёпанный, в чёрти-чё одетый — джинсы и свитер с растянутым горлом, а рядом я в свадебном платье, с размазанным от слёз макияжем и потрёпанной причёской, чудесная парочка со стороны — потребовал заведующую, наговорил ей кучу глупостей:

— Нам надо срочно пожениться. Мы — Ромео и Джульетта. Все против нашей свадьбы. Но мы безумно любим друг друга. Ждать месяц не можем, вмешаются — и не бывать свадьбе, — нёс он околесицу, между тем выкладывая на стол перед заведующей купюры, от которых у той глаза на лоб лезли.

Она одним движением руки их смахнула со стола в ящик и сказала:

— Что ж, Ромео и Джульетта, пойдёмте. Оформим вам потом заявление задним числом.

— Согласны ли вы, Алекс Боровский, взять Анну Петрищеву в жёны?

— Согласен, — не сводя с меня глаз всю церемонию, с улыбкой сказал Алекс.

— Согласны ли вы, Анна Петрищева взять Алекса Боровского в мужья?

— Согласна, — тепло улыбнулась я Алексу.

Колец у нас не было, после росписей в книги последовало долгожданное:

— Объявляю вас мужем и женой. Жених может поцеловать невесту.

Неужели? Я этого дождалась?

Алекс прижал меня к себе, наклонился к губам. Сначала мы впитали дыхание друг друга, желая насладиться этим моментом первого поцелуя как можно дольше. Затем последовало первое робкое прикосновение губ. Алекс застыл, давая прочувствовать этот момент. У меня уже вовсю кружилась голова и зашумело в ушах. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Алекс успокаивающе погладил по плечам. Его руки переместились на спину. Остановились между лопаток, и он сильнее притянул меня к себе. Заполнил своим дыханием, впитал моё, завладел мои ртом умело, требовательно и одновременно нежно. Делая паузы, заставлял меня наслаждаться каждым мгновением, каждым движением навстречу. Словно волны прибоя, волны удовольствия погрузили меня в свой волшебный ритм. Я наслаждалась первой лаской, первым украденным у злодейки-судьбы поцелуем любимого, и не променяла бы этот короткий миг ни на что другое.

Весь мир перестал существовать, я вальсировала в танце любви и удовольствия, подаренного Алексом. Его язык проник в мой рот, пройдя по моему, даря невыносимое наслаждение. Из груди невольно вырвался глухой стон. Я так долго этого ждала! Я вцепилась в Алекса, как утопающий в спасителя. И сейчас он был тем, кто может спасти меня от самой себя. Боже, разве могут быть поцелуи такими? Такими прекрасными, ласкающими, нежными, алчными, возбуждающими, заводящими, дразнящими, волнующими, пьянящими и вызывающими неземное наслаждение?

И как странно, когда мир исчез, вдруг откуда-то извне, было услышать:

— Стоять, не двигаться! — раздался приказ. И затем следующий: — Алекс, отойдите от Анны. Не делайте резких движений, если не хотите, чтобы кто-то пострадал.