Шаг вперёд, два шага назад

Неудобно я чувствовала себя вот в такие моменты, как сейчас, когда обсуждали мою личную жизнь. Стас всем нравился, его сразу приняли как родного, и были уверены, что наши отношения приведут к браку. И даже то, что разрыв был с моей стороны, никого не успокоило. Все решили, что Стас меня чем-то обидел, и я очень переживаю. Я пыталась сказать, что всё не так, но почему-то никто не поверил. Вероятно, никому в голову не приходило, что можно добровольно отказаться от Стаса.

И когда я пошла с ним на свидание (несносный Шурик подслушал и всё растрепал), все обрадовались и зародили надежду, что дело идет к примирению. Как бы мне не хотелось их огорчать, но я не хотела давления со стороны в таком вопросе.

Поэтому решила внести ясность прямо сейчас, раз уж все даже спать не могли, ожидая новостей.

— Так, мои любимые тёти, давайте проясним этот вопрос раз и навсегда, — обратилась я к ним. — Я не хочу быть со Стасом. Я сама его бросила, я его разлюбила.

— Хорошо, — пожала плечами тётя Женя и взглянула на тётю Свету.

— Как скажешь, дорогая, — подтвердила та.

— Нет, я серьёзно, — не поверила я в их быструю капитуляцию. — Я понимаю вас, я правда понимаю. Стас хорошая партия, и у нас с ним долгое время были очень близкие отношения, и вы уже видели его моим мужем… Но неужели вы хотите, чтобы поэтому я вышла за него замуж, и была несчастна всю оставшуюся жизнь? Потому что я не люблю его. И он меня тоже не особо.

— Конечно, нет, — заявила тётя Света. — Просто ты ждёшь любви такой… неземной. Такой, какой не бывает…

— Бывает! — прервала я. — Вот сегодня пример видела, Андрю, друг Стаса…

— Хорошо, — тоже прервала меня Светлана, об Андрее они уже слышали от меня. — Единичные случаи бывают. Но что, если она не встретится? Ты знаешь кандидатов лучше Стаса?

Я промолчала. Конечно, их дело думать о моём будущем. Мне уже двадцать пять, пора подумать о браке и детях. А в браке все мысли и романтические бредни покинут меня сами собой. Быт, забота о детях и муже заставят жить в реальности. Наверное, на их месте я думала бы и говорила то же самое. Да даже взять Варю, разве я сама не советую ей постоянно думать головой? И в то же время…

— Дайте мне ещё пару годиков, в конце концов, я ведь ещё не старая дева, у меня есть время, — попросила я.

— А Стас будет ждать? — резонно спросила тётя Женя.

Я пожала плечами, подошла и чмокнула каждую в щеку:

— Не дождётся, значит, не судьба. Спокойной ночи, спать хочу, умираю. Ваш Стас споил меня, влив целую бутылку вина. В которой сейчас бултыхаются четыре блюда во-о-от таких порций, — развела я широко руки и погладила живот. — Поэтому меня клонит в сон. Да и вставать завтра рано, некоторым клиентам не спится, первая встреча назначена уже на девять утра.

На меня шикнули и погнали спать. По дороге я чмокнула в макушку младшего братца, который выставил перед собой салатницу с пирогами и уплетал за обе щёки.

— Шурик, ты помнишь, о чём мы с тобой договаривались?

— О чём? — он поднял на меня удивлённые глаза, и тут же получил мягкий тычок.

— Балбес. Не прикидывайся! Я тебе что сказала, позвонить в одиннадцать и сказать, что у нас дома пожар!

— Я забыл, — гыгыкнул он, и тут же получил оплеуху поувесистей.

— Шурка! И ты туда же. Вот попросишь ещё об услуге, — погрозила я.

Он испугался, и было от чего. Шурик у нас — ходячее приключение. Ему искать его не надо, оно само его найдёт. Он вечно вляпывался в какие-то истории, из которых его приходилось выпутывать. При том, что парнем он был хорошим. Но слишком энергичным, слишком взрывным и эмоциональным. И ох уж этот возраст максимализма и категоричности! Мы просто за голову хватались от его чёрно-белой картины мира.

Когда-то я не могла дождаться, когда пройдёт его подростковый период, а сейчас жду-не дождусь, когда он вступит в пору мудрости и зрелости. Хотя бы первый шаг сделает. Ну полшага. Ну хоть четвертинку. Чтобы наконец у нас хоть серый цвет появился, об оттенках не говорю. А то трудно постоянно за него беспокоиться.

И так уж получалось, что вытягивать его приходилось всегда мне. И мне он первой звонил, наделав дел. Если только родительницы (как называли мы между собой обеих моих тёток) не узнавали раньше. Но потом звонили опять же мне.

— Ну чего ты, Анич, — заныл он. — Хорошо же провела вечер. Не хотел мешать.

— Я не спрашивала тебя, а попросила. Не тебе решать. Ты-то почему за Стаса? Ну ладно, родительницы хотят меня замуж выдать. А ты-то? Выйду замуж, мне не до твоих проблем будет.

— Зато мне спокойней будет, — заявил тот как-то неожиданно взросло для меня. — Будешь на кухне борщ варить и никуда не вляпаешься. А то влюбишься… видал я от каких голову теряют. Одни несчастья от них. Плакать у кого на плече будешь? То-то же.

Я моргала, не зная что ответить. Мой младший брат заботится обо мне и моих чувствах. Я решила ничего не отвечать, сославшись на то, что я пьяна, и пошла в кровать, подбирая по дороге челюсть.

— И всё-таки, ты должен был позвонить, — обернулась я на пороге своей спальни. — Я на тебя надеялась.

Глава 17