Шаг второй. Баланс сил (СИ)

— Неуд по поведению? — вздохнул Вермеер, уже стоя в дверях.

— Когда это вас расстраивало? — в деланном удивлении приподняла тонко очерченную бровь куратор. — Сладкого лишу. На месяц.

— Ужас какой! — почти естественно содрогнулся тот. — Целый месяц без имбирных печений! Всё будет в лучшем виде, Полина Георгиевна. Клянусь! Никто ничего…

— Вот именно, Вермеер. НИ-ЧЕ-ГО! А теперь, брысь отсюда!

Три последних урока для меня прошли в том же ключе, что и первые три. Учителя решили присмотреться к новичку и устроили контрольные для определения уровня моих знаний. Не думаю, что сильно их впечатлил, по крайней мере, преподавателей географии и словесности, точно, но уж за основы ментального конструирования и алгебру с физикой я был абсолютно спокоен. Впрочем, с португальским всё тоже вышло неплохо, хотя учитель не раз поправлял моё "неправильное" произношение, тем не менее, за этот предмет я особо не переживал, так что, по окончании уроков я шёл в учительскую в весьма приподнятом настроении. Тем более, что этот визит, обещанный нашему "географу", избавил меня от необходимости уборки в кабинете куратора, как бы староста не хотел подпрячь новичка Ну да ничего, Йоганн себе другую жертву найдёт, а если не будет идиотом, то сам примется за наведение порядка, взяв в пару Ингрид, которая всю большую перемену стреляла в него глазками… плотно так, как артобстрел вела. Была б линкором, точно потопила бы потомка голландских мореходов и живописцев.

* * *

— Что скажешь о новичке? — спросила Оля, когда по окончании уроков класс вновь собрался в кабинете куратора.

— Он… странный, немного, — отозвался Йоганн, разливая по чашкам терпкий чёрный чай. Самое то, в такую пасмурную погоду. Жаль только, печений больше не осталось.

— А если расшифровать? Для обычных людей, так сказать, — поддержала подругу белобрысая Заряна, не прекращая сосредоточенно перерывать конфетницу в поисках шоколада.

— М-м, не знаю… — задумчиво протянул Вермеер. — Он спокойный, понимаете?

— Воспитание, — бросила в пустоту Мирослава.

— Нет, не оно. Точнее, не совсем оно. Не наше… а, чёрт! Как же объяснить-то?! Хм… Вот! По Ерофею видно, что никто не учил его с детства держать себя, как учили нас. Не такая осанка, нет зажатости, скупости в движениях. То есть, он именно спокоен, а не закован в панцирь вбитых правил поведения, — возразил Йоганн и, окинув взглядом одноклассников, удобно устроившихся на диванах, договорил: — может кто-нибудь из вас похвастаться тем, что останется абсолютно безмятежным, оказавшись в компании шестнадцати абсолютно незнакомых человек, за каких-то полчаса желающих узнать о вас всё-всё-всё и немного больше, от наличия девушки до любимого цвета?

— М-м, я знаю таких обормотов, — улыбнулась Мирослава, глянув на кузенов Воличей, самую оторванную троицу гимназии. — Их даже в стеклянный туалет наведаться по большим и малым надобностям не смутит.

— То бравада, — отмахнулся староста. — Можно сказать, защитная реакция. В общем-то, я не о том. Ерофей в нашей компании вёл себя, как взрослый среди детей. Он, по-моему, даже к Полюшке так отнёсся.

— Э-э, Йоганн, ты серьёзно? — в один голос спросили Снежана и Умила, две смешливые подружки, на острые язычки которых, наверное, не пожелала бы попасть и директриса гимназии.

— Я так почувствовал, — пожал плечами Вермеер.

— Вот это самомнение у мальчика, — протянула Ингрид со своим неизбывным чухонским акцентом.

— А ещё у него странное имя, как у новониконианцев, — произнесла Заряна, глядя куда-то поверх голов сидящих напротив одноклассников. — У самых упёртых.

— Но при этом он говорил об опекунах, — заметил Пересвет. — Значит, жил у приёмных родителей. Но… новониконианцы в Области Войска Донского? Бред! Они бы и сами там селиться не стали.

— Не об опекунах он говорил, а о попечителях, — поправила его Мирослава, — это значит, что они приняли обязанности, как минимум, незадолго до первого совершеннолетия Ерофея. Иначе, опека была бы полной.

— А ещё, Ерофей великолепно разбирается в математике… — бросила свои две копейки Ольга. — Точнее, даже не так. В ментальном конструировании.

— Почему ты так решила? — поинтересовался Йоганн. — В смысле, почему именно конструирование, а не математика вообще?

— Потому, дорогой наш староста, что на уроке Девятича он спорил с учителем о лучшем способе описания математической модели конструкта, а не просто об абстрактных формулах, — припечатала Оля.

— М-да, какой интересный у нас одноклассник появился, — протянул Вермеер, и договорил: — что ж, присмотримся к нему. Повнимательней. А там, что-нибудь да решим. Принимается такой план?

— Принимается, — ответила за всех Ингрид, салютуя чашкой с чаем, и класс её поддержал.

Глава 10. Поразмышлять о том о сём, да побеседовать с котом