Шаг за черту

В трудной борьбе за международный титул Дурака года выстояли два тяжеловеса. Один из них — австрийский писатель Петер Хандке, который поверг в шок даже самых восторженных своих поклонников новой серией пылких оправданий режима Слободана Милошевича, виновного в геноциде, и который в свой последний приезд в Белград получил за пропагандистские услуги орден Сербского Рыцаря. Среди уже известных глупостей Хандке числится высказанное им предположение, будто мусульмане в Сараево регулярно истребляли своих единоверцев, чтобы затем обвинить в этом сербов, а также отрицание геноцида, устроенного сербами в Сребренице. Теперь же он уподобил воздушные бомбардировки НАТО инопланетному вторжению из фильма «Марс атакует!», после чего, запутавшись в собственных метафорах, сравнивает страдания сербов с холокостом.

Его соперник по идиотизму — кинозвезда Чарльтон Хестон, президент Национальной стрелковой ассоциации США. Верхом глупости стал его отклик на убийство ни в чем не повинных детей несовершеннолетними Диланом Клеболдом и Эриком Харрисом в средней школе «Колумбии» города Литтлтона, штат Колорадо. Хестон говорит, что в Америке учителям следует носить оружие; похоже, он верит, будто в школах станет безопаснее, если учителя получат право стрелять в детей, которых учат. (Маленький Джонни лезет в карман за карандашом, и бах! бах! — учитель географии пристреливает его на месте.)

Я не хочу проводить примитивные параллели между воздушными бомбардировками НАТО и убийствами в Колорадо. Нет, крупное насилие не порождает малого. И не следует придавать слишком большое значение случайному совпадению преступлений Милошевича, с его гитлеровскими наклонностями, и кровопролитного празднования дня рождения Гитлера, устроенного «Тренчкоут-мафией», или еще более мрачным ассоциациям между воспитанными на видеоиграх убийцами из Колорадо и видеоужастиком из реальной жизни, который нам ежедневно показывают журналисты.

Говоря о войне, давайте все-таки согласимся, что вполне нормально испытывать сомнения по поводу сбивающей с толку, меняющейся на ходу тактики НАТО. То нам говорят, что предвидеть яростную карательную вылазку Милошевича в Косово было невозможно, то мы слышим, что она была неизбежна. Или вот еще: мы не собираемся применять наземные войска. Но если подумать, может, и применим. Какие цели мы ставим в этой войне? В высшей степени ограниченные, мы хотим всего лишь создать коридор безопасности, по которому смогут вернуться косовские беженцы. Нет-нет, мы пройдем маршем до Белграда и захватим Милошевича, мы не повторим ошибки, какую допустили с Саддамом!

Однако возражения против колебаний и противоречий — это не то же самое, что наполовину безумное, наполовину циническое сопутствование злу, до которого опускается Хандке. Моральным оправданием для интервенции НАТО служит гуманитарная катастрофа, которую мы каждый вечер наблюдаем по телевизору. Обвинять НАТО в тяжком положении беженцев — значит освободить сербскую армию от ответственности за ее преступления. Необходимо повторять снова и снова: в смерти и терроризме надо винить тех, кто убивает и терроризирует.

Что же до убийств в Колорадо, давайте согласимся, что оружие не единственная причина этого кошмара. Убийцы узнали, как делать бомбы, из Интернета; идею рядиться в тренчкоуты (длинные плащи свободного покроя) почерпнули из «Матрицы», а ни во что не ставить человеческую жизнь научились… у кого? У родителей? У Мэрилина Мэнсона? У готов? Что ни в коей мере не согласуется с упертой позицией мистера Хестона. «Дело не в оружии, — заявляет он нам. — Дело в детях». «Моисей» Хестон в наши дни пришел к нам с новыми заповедями: ты должен отстаивать свое право носить оружие наперекор всему, и тебя, конечно, не обвинят только из-за того, что несколько детишек упокоились навсегда.

Между случившимся в Косово и Колорадо есть кое-что общее. Эти трагедии показывают, что в нашем нестабильном мире несовместимые версии реальности сталкиваются, приводя к убийственным результатам. Однако мы по-прежнему имеем право выносить моральные суждения по поводу соперничающих версий мира, находящихся в состоянии войны. И единственный цивилизованный взгляд на версии Хандке и Хестона — тот, что они не могут быть оправданы.

Не имеет значения, что Хандке был соавтором великого фильма «Небо над Берлином» — его называют «монстром» французский эссеист Ален Финкелькраут и немецкий поэт и прозаик Ганс Магнус Энценсбергер, словенский философ Славой Жижек и сербский писатель Бора Чосич, и он заслуживает того, чтобы с ним — как точно заметила Сьюзен Зонтаг — «было покончено». (Фигурально, а не буквально. На случай, если кому-то нужны уточнения.) Не имеет значения также, что Хестон, лицо которого так же изменчиво, как лики, высеченные на горе Рашмор, помог миллионам любителей кинематографа мирно проспать несколько часов в темных кинозалах. Он заслуживает того, чтобы покончено было и с ним.