Шаг за черту

Но у параноиков на этот счет свое мнение. Если обо всех преступлениях прошлого мы узнаём только сейчас, говорят они, то когда же мы узнаем о нынешних преступлениях? Неужели все наши «невинные» тоже виновны, только еще не пойманы за руку? Слова Пинчона открывают перед истинными параноиками следующие возможности: денно и нощно ломать голову над тайными знаками мира: признав собственную несостоятельность, опуститься до тяжелой, нудной, энтропической работы и, наконец, впасть в ярость и разнести все к чертовой матери.

Когда-то у меня был знакомый, которого постоянно мучило одно желание — громить общественные туалеты, чтобы потом писать на обломках разные высказывания. «Если унитаз нельзя заменить, его следует уничтожить». Теперь я начинаю кое-что понимать. И даже вспоминаю, что в дни своей длинноволосой, бунтарской юности чувствовал то же самое.

Перев. С. Теремязева

Крадущаяся забастовка, затаившаяся опасность

Март 2001 года.

Считается, что без Голливуда Лос-Анджелес был бы просто маленьким приморским городишкой вроде Феникса. В этом году, когда неумолимо приближается время забастовки актеров и сценаристов, над Лос-Анджелесом нависла серьезная угроза и в самом деле превратиться в глухое, дремучее захолустье. Судя по слухам, киностудиям эта забастовка выгодна, актерам — нет, хотя их представители и выступают с довольно жесткими заявлениями. А что же сценаристы? А сценаристы — это, в конце концов, всего лишь писатели, умеющие одно — писать. Телекомпании активно готовятся затопить экран разнообразными реалити-шоу — это ведь дешево! это популярно! это как глоток свежего воздуха! — чтобы заткнуть дыры, образовавшиеся в результате Великой забастовки. В воздухе пахнет неприятностями и витает ощущение чего-то неизбежного. Ходят слухи, что скоро встанет вся голливудская киноиндустрия. (То есть, может быть, встанет, а может, и нет.)

И вот, в самый разгар полной неразберихи из-за надвигающейся катастрофы, кинематографическое сообщество, забыв обо всем на свете, живет ожиданием ежегодного фестиваля под названием «кто-кого-любит-больше», где интересы большого бизнеса искусно замаскированы под смотр личных творческих достижений. Закончен сезон лоббирования. На город больше не обрушивается град видеозаписей «на ваше усмотрение». Рок-звезды больше не исполняют импровизации в домах престарелых в надежде получить лишнюю пару голосов в конкурсе на «Лучшую песню». Приближается другое голосование. Грядет «Оскар».

Кино — это культура Лос-Анджелеса. В конце каждой недели толпы киноманов устремляются в кинотеатры точно так же, как миланские любители оперы устремляются в «Ла Скала». Лос-Анджелес — город страстных поклонников кино. Такого нет нигде в мире (кроме Индии). Правда, иногда раздражает, когда во время демонстрации фильма «Неукротимые сердца» детина с вылезающей из джинсов здоровенной задницей, взвизгивая от восторга при виде Пенелопы Крус, причитает: «Боже, как она красива! О, о, сейчас он в нее влюбится! О господи, сейчас что-то случится!» — или когда пятилетний малый все время, пока идет фильм «Изгой», пристает к родителям с вопросом: «Мам, ну когда этот волейболист заговорит?» (Примечание: игра в волейбол, которую демонстрирует Уилсон, — лучшее, что есть в этом скучнейшем фильме. И почему бы Уилсону не номинироваться на «Оскар» за лучшую мужскую роль второго плана? Скандал да и только.)

Восторг, с которым жители Лос-Анджелеса смотрят кинофильмы, потрясает. Никогда не видел, чтобы западная публика смотрела новую картину так, как это делали зрители, собравшиеся в кинотеатре «Ла Бриа». Шел кинофильм «Крадущийся тигр, затаившийся дракон». Даже по стандартам Лос-Анджелеса в зале творилось что-то невообразимое. Зрители понимали, что стали свидетелями невероятного события — появления великой классической ленты, и были не в силах сдержать своего восторга. Тому, кто считает, что со временем домашние кинотеатры вытеснят общественные, следовало бы присутствовать на этом показе.