Шаг за грань (СИ)

Слишком растянулись. Будучи атакованными, отряд не смог перестроиться и распался, не успев собраться. Троих, ближайших к Генриху смело сразу, остальных не успел разглядеть, пришлось отпрыгнуть от напавшей твари, прыжок, кувырок. Встать охотник не успел, удар сзади, голова дёрнулась, не оторвавшись только чудом, но тело онемело и перестало слушаться. Завалившись на бок, последнее, что успело запечатлеть гаснущее сознание — десятки различных демонов, неспешно выбирающиеся из оврага…

Глава 7

После харчевни наши ряды пополнились, история каравана озадачила других постояльцев, и все решили, что толпой безопасней. Хоть опасный участок остался за спиной, но страх порой весьма иррационален.

Десяток груженых телег, торговец с дружиной и полсотни случайных прохожих дополнили наше печальное шествие. Разжиться конями не удалось — в округе нет деревень, так и бредём пешком. Скоро ноги сотрутся по самые уши.

— Вы тоже шли с караваном, когда всё случилось? — едущий на осле пожилой монах выбрал меня жертвой допроса и после кивка уточнил, — вы видели, где похоронили павших?

— А вам зачем? — выдаю вместо ответа, вопросом на вопрос. Даже вспомнилась старая бородатая шутка, ходившая на факультете: еврейский SQL отвечает запросом на запрос.

— Отпеть погибших, — старик с удивлением указал на такую очевидную вещь. И как я сам не догадался?

— Обратитесь к Эддрику, могилы рыли под его руководством, я большую часть времени провалялся без сознания. Да и само место нападения он лучше покажет.

Монах замолчал, а я окинул фигуру взглядом. Чёрное одеяние и длинная седая борода создают почти сказочный ореол. Только серебряный крест поверх одежды выбивался из образа. А со спины — вылитый Бэтмен.

На моё равнодушное пожатие плечами поинтересовался:

— Вы считаете, что они не достойны заупокойной службы? — заглянул мне в глаза инок.

— Я ничего не сказал, поступайте, как знаете, — зевнуть в середине фразы было не красиво.

— Интересная реакция, — звонко рассмеялась фигура в чёрном одеянии.

— У меня своё отношение к загробной жизни.

— С удовольствием послушаю, что в нём нового.

— Всё новое — это хорошо забытое старое. Просто не верю, — пожалуй, стоит надавить на логику, — разве справедливо, что за короткий отрезок жизни человек может получить нескончаемый ад? Несколько ошибок и вечные мучения.

— А нескончаемый рай? — парирует святой отец.

— Разные стартовые условия. Богатые могут больше времени посвятить душе. Бедным приходится бороться за выживание, — делаю акцент на справедливость.

— И как? Помогает это богатым? Среди них больше праведников, монахов, святых? Наличие денег или власти не влияет на духовность. Скорее даже наоборот…

— Знаю, знаю, легче верблюду пройти в угольное ушко, — не культурно перебивать, но ждать пока распишет предсказуемую мысль, которая и так понятна, нет никакого желания, — логика этого и не понятна.

— А вы не ищите в этом логики. Как часто люди поступают правильно? — пожимает плечами монах.

— Все претензии к Богу, он же создал нас по образу и подобию, — перевожу стрелки. Мяч на поле противника.

— Нет, это не так, — делает странное заявление церковнослужитель.

— Прям в Гугл загоняете. Даже я помню, что после создания мира создан человек по образу и подобию, — комментирую по памяти.

— «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему», — процитировал монах.

— Я практически так и сказал, — усмехнулся я.

— СотворИМ, — выделил окончание старик, — запланировал. А создал только по образу. Подобием человек должен стать сам. Поэтому не надо валить свои проступки на замысел Божий. У человека до самой смерти время — расти и совершенствоваться.

— Допустим, — смещаю акцент, — зачем Бог создал смерть, сам ограничил время на развитие?

— Человек не создан для смерти, фактически, это наш добровольный выбор. Но хотят люди или нет, а все воскреснут, и что ждёт: ад или рай — тут каждый решает за себя.

— То есть страх смерти побуждает верить в загробную жизнь, — делаю вывод.

— Вы боитесь смерти? — и чего он мне выкает, вроде в деды годится, какой культурный старик.

— Смерти — нет. Боли предсмертной, например, мечом посекут — да, боюсь. Чувство безысходности, лёжа раненым понимать, что ничего сделать не могу — тоже напрягает. Но самой смерти не страшусь, — выдаю, покопавшись в себе.

— А хотели бы после смерти перед кем-то отчитываться? — старик заинтересованно посмотрел мне в глаза. Воу, воу, не давите на меня, святой отец.

Брр, меня передёрнуло от этой мысли.

— Мало кто хочет, — отреагировал на мою реакцию монах, — так с чего взяли, что если Бога нет, то выдумать должны именно такого? Если Бога придумали люди, то он был бы логичным, понятным, а главное удобным. Чувство страха скорее толкает придумать религию, где после смерти ни перед кем не надо оправдываться. Тем более, посмотрите на основные религии, там же критерии «отбора» очень жёсткие. Да и религия, в которой надо либо горбатиться всю жизнь, либо большой шанс получить вечные муки в довесок к вечной жизни — не тот способ избежать страха перед смертью, который хочется большинству.