Шаг за грань (СИ)

А может он сам скрывается от властей. Вон, тоже временами оглядывается на солдат. Боится?

Пока мысли вереницей пролетали в голове главаря не самой удачной, но всё-таки не самой слабой банды, четвёрка расплатилась и вышла из таверны. Гвардейцы покинули помещение следом.

Вопрос с гвардейцами решился, понятно, кого охраняли. Отсутствие проблем успокоило — его никто не вспомнил.

Джон вздохнул и начал успокаиваться. Можно выпить. Хотя, какое «можно», сегодня я обязательно напьюсь — твёрдо решил глава ватаги. Подняв кувшин, понял, что пиво кончилось. Вылакал, даже не заметив, а самое главное, ни в одном глазу. Нервы…

В это время, заманчиво виляя юбкой, подошла официантка, поменяла пустые кувшины на полные, но вместо того, чтобы уйти, протянула мешочек, который используют для хранения мелочи.

— Сударь, что только что ушёл, сказал передать вам дословно: «я помню таксу, золотой на человека».

Джон замер и медленно поднял мешочек и высыпал на стол шестнадцать золотых кругляшей.

Глава 8

Выйдя из таверны, направились в сторону дворца, любуясь уютными домиками. Все похожи друг на друга, будто сделаны по одному проекту, но в каждый внесена индивидуальная изюминка. Начало темнеть и в какой-то момент на улице стало внезапно ярко — включились уличные фонари.

— Атмосферненько. — восхищённо подметила Анна.

— Прикольно. Но слишком ярко. Слепит. — вставил свои «пять копеек» Вазилеск.

— Чурбан, ничего ты не понимаешь в романтике. — пихнула в бок Алиса.

— Что это? Не коптит, значит точно не масло. Газ? — я с интересом оглядел ближайший светильник. Стеклянный цилиндр выполнен простенько, эстетики добавляют только изящно выполненные блестящие рефлекторы, действующие интересным образом — рассеивая свет на определённой высоте, отчего тьма высоко над головами накрывает город куполом, настолько плотным, что даже звёзд не видно. Конечно, это не темнота непроглядная, а эффект засветки не даёт разглядеть отдельные светлые точки. Но выглядит красиво, этого не отнять.

— Газ, так-то, тоже коптит. — фыркнул чернявый.

— Не умничай, тебе не идёт. У тебя вид не интеллигентный. — вступилась за меня Анютка.

— Ой, художника каждый обидеть может. — с ленцой отмахнулся Вазилеск.

— Эй, это моя фраза. — возмутился я.

— А всё, поздно. Придумывай новую, эту забираю себе.

— Это что-то новенькое, должен будешь.

— Запиши на счёт Гильдии Охотников. — показал язык чернявый. И так это получилось одновременно комично и мило, что от смеха не удержалась даже самая серьёзная из нас — Анна.

Так под шуточки и взаимные подколки мы подошли к дворцу. Сопровождающие гвардейцы, кажется, были рады скинуть нас, слишком поспешно ретировались, после доклада какому-то придворному хлыщу. Нет, выглядел он достойно, и не удивлюсь, если прошёл серьёзную военную школу… просто аллергия на этот придворный церемониал.

Как оказалось, выделили нам две комнаты, но разбили по гендерному признаку, так сказать мальчики с мальчиками, девочек отдельно.

— Это что за юдоль благочестия? — пределу возмущения Вазилеска не было предела. — Я тебя, конечно, люблю, но предпочёл бы спать с Алисой. Андрюша, давай останемся друзьями.

Вроде, юдоль в таком контексте не употребляется. Хотя с этими переводчиками и особенностями местного языка можно всего ожидать. И что самое интересное, медальон берёт образы из головы, т. е. слово «юдоль» мой мозг подкинул. То вёрсты, то вот это вот всё. Голову лечить надо, видимо у меня это слабое место.

— Кровати две, в разных углах. Зачем такие аэродромы, если комната общая? — озадачился я.

Мало верится, что в таких условиях поселят несколько оформленных пар. Тем более нас расселили с девчонками, значит, свингер-Патти тут не практикуются.

Но почему именно так разместили? Чей-то недогляд, или так задумывалось? А если бы мы были женаты, нас бы расселили согласно «штампу в паспорте»?

— Может, пожалуешься, намекнёшь, что ошибка закралась, у нас с ориентацией всё нормально…

— Терпи без своей ненаглядной, не думаю, что это ошибка. И вообще грех жаловаться, это я Анютку больше месяца не видел, а после встречи всё время кто-то рядом крутится. Никакой интимной жизни.

— Нууу, насколько я знаю, у вас и раньше дальше поцелуев не заходило. — без всякого намёка на ехидство подметил чернявый, просто констатировал факт.

— Ты слишком осведомлён о наших взаимоотношениях, не находишь? — холодно отреагировал я. Стало неприятно, будто это меня порочит. Выверт психологии двадцать первого века — девушка динамит, значит ущербный.

— Подруги, обсуждают, делятся, а у Алисы от меня секретов нет. Успокаивает так меня, что не только я до свадьбы на сухом пайке. — с лёгкой тоской и затухающим голосом резюмировал Вазилеск. — Ты же знаешь, что они ещё «ни-ни».

— Про свою знал, говорила, о твоей вертихвостке мне не докладываются. Кстати, как у вас принято оповещать государство, что собираетесь спать вместе?

— Либо в церкви, либо в городской администрации по месту жительства. Внесут, распишут, выдадут бланк установленного образца. — продекларировал официально, словно слоган с буклета.

— Учил? — не смог я удержать улыбку.