Шаг за порог (СИ)

– Не вариант, – мотнула головой Чужая. – Сегодняшняя охота завершилась, на завтра выход в лес не запланирован, а послезавтра может уже быть поздно: после того, как в Викторию придут китайцы с комплектом пирамидок, счет времени пойдет на часы, если не на минуты. К тому же, может подняться тревога, после чего даже с мушкетонами захват форта станет делом нетривиальным. Поэтому начать лучше с капитана.

– Райли нигде не появляется один, – заметил Тагаев, кажется, уязвленный тем, что «Диля» с ходу отвергла его предложение. – Нападем на него – точно получим общую тревогу.

– Значит, нужно сделать так, чтобы свидетелей нападения не было, – пожала плечами Чужая.

– Ты вообще слушаешь, что я говорю? – вспылил Тимур. – Он всегда при свидетелях! Они же телохранители. Тем более он будет осторожен сейчас, накануне… – он запнулся, подбирая подходящее слово. – Накануне переворота!

– Без сомнения, – нимало не смутившись, кивнула «Диля». – Потому и ключик к нему нужен особый. Мне кажется, я такой ключик нашла.

– Алкоголь? – предположил Мамай. – Мне говорили, Райли не дурак выпить.

– С нами он пить точно не станет, – покачала головой Аня.

– Не станет, – легко согласилась Чужая. – А если бы и стал, перепить его – та еще задачка. Но речь не об алкоголе. Ключик, который откроет нам капитана Макбина, ходит на двух ногах и носит имя Хюррем.

– Что? – подскочив на месте, вытаращил на «Дилю» глаза Мамай.

– Вот то самое, – во весь рот улыбнулась Чужая. – Макбин положил на нее глаз с самого вашего появления в Виктории. К чести Хюррем, повода ему она на давала, хотя проявленный капитаном интерес от ее внимания и не укрылся…

– Мне она ничего об этом не рассказывала! – процедил Стас.

– Так и рассказывать было нечего. Как я уже сказала, Хюррем держалась безупречно. Вполне допускаю, что эта ее неприступность – одна из причин, толкнувшая Макбина на устройство заговора.

– Вот же сволочь! – взвился Мамай. – Когда все закончится, я ему…

– Откуда тебе все это известно? – перебив его, спросила «Дилю» Аня. – Ты, кажется, говорила, что не была в голове Райли.

– У него – нет, – охотно подтвердила Чужая. – Поэтому и не говорю о его мотивах с уверенностью. Насчет всего остального – сведения точные, пусть и получены от третьих лиц.

– Хочешь сказать, что Райли делился с кем-то своими сердечными тайнами? – недоверчиво прищурилась Руденко.

– И да, и нет. Поведение человека способно рассказать куда больше, чем его слова. Окружающие все видят – но почти ничего не могут верно истолковать. Я – могу.

– Правильно я понимаю, – снова заговорил Стас, явно прилагая немалые усилия к тому, чтобы заставить голос звучать более или менее ровно, – что ты предлагаешь подослать к Райли Хюррем? Если ты думаешь, что я это позволю, – грош цена твоей прозорливости!

– Разумеется, позволишь, – спокойно ответил трутень. – Потому что к Макбину пойду я.

Олег в этот момент смотрел на Мамая, потому не сразу понял перемену, произошедшую с Чужой, и лишь заметив, как выражение лица Стаса с гневного вдруг сменилось озадаченным, а затем – насмешливым, обернулся: вместо «Дили» рядом с ним уже сидела красавица-турчанка.

– Меня же ты не станешь ревновать? – проворковала она, кокетливо накручивая на палец длинный черный локон.

5.

Планета Новая Земля, форт Виктория, перед Порогом

– Это всего на полчаса, максимум – минут на сорок, – проговорил Тимур.

Лежавшая на кровати Настя ничего не ответила, даже не посмотрела в его сторону.

– И как только все закончится, сразу же вернусь сюда, – так и не дождавшись ее реакции, добавил юноша.

Она вновь и бровью не повела.

– Днем меня гораздо дольше не было – ничего же не случилось! – напомнил, лишь самую малость повысив голос, Тагаев.

– А если бы случилось? – резко вскинув голову, снизошла она, наконец, до ответа.

На встречу с Чужой она отпустила Тимура без разговоров, сама немного удивившись своей покладистости, но едва дверь комнаты закрылась за юношей, тут же ощутила мерзкий зуд на щеке. Вскочив, словно ошпаренная, опрометью бросилась в туалет к зеркалу, уверенная, что увидит на лице характерные оспины – признак неизбежной мучительной смерти. Но кожа оказалась чиста, как у младенца, пропал куда-то и зуд, словно и не было его. Выдохнув, Настя вернулась в жилую комнату, однако стоило ей опуститься на кровать, как кольнуло во лбу – будто комар укусил. Снова подорвавшись, девушка устремилась обратно к зеркалу, но и на этот раз тревога оказалась ложной.

За полтора часа, что она оставалась в комнате одна, Настя совершила не менее дюжины таких панических рейдов. В конце концов, утомившись и здорово разозлившись, содрала зеркало со стены в туалете, вырвав крепление с «мясом» – хотела перенести на кровать. Но когда тащила через дверной проем, не рассчитав, зацепила углом за косяк и, не удержав, выронила – ребром точнехонько себе на ногу. Зеркалу-то хоть бы что, а стопе досталось.