Шаг за рубеж

Невзирая на протесты, Зэуран поведал юноше о делах минувшего. Он рассказал о лекарях, которые были виновны в отравлении короля, очень подробно описал цвет жидкости, которую, как был уверен сир, подливали в пищу правителя. Рыцарь поделился знаниями, что имя лорда Мортона Бладсворда неоднократно упоминалось недругами Гийера Старская, долго и подробно рассказывал о роде Голдрэт – его и остальные имена Тоба заставляли запоминать и требовали перечислять каждое утро, – о многочисленных бастардах рода, сравнивал их с Флеймами, которые проникали в свое время повсюду, от вояк до советников.

Ветви, бастарды, Великие Династии и короли, сиры с их прозвищами, лекари, бесконечная череда каких-то событий – это смешалось в голове крестьянина.

Когда юноша выучил основные имена, Зэуран стал вынуждать его повторять раз за разом одни и те же фразы, снова и снова излагать полученную информацию в нужной последовательности. Пытка закончилась вместе с привалом, а до этого, во время отдыха и попыток ученика повторить выученное, он получил не меньше четырех подзатыльников. Не любящий верховую езду сын крестьянина был счастлив вернуться в седло, но и здесь ему не было покоя. Рыцарь продолжал терзать юношу, пока не упомянул бастарда Голдрэта и новое лицо – сира Саттона Настойчивого, которого также подозревал в помощи злодеям.

Упоминание рыцарей помутило рассудок леди, и она, закричав что было сил, упала вперед и крепко обняла шею лошади. Крик напугал нервную кобылу, купленную специально для Даффы, – больная женщина в последние дни вела себя очень тихо, достойно и совсем не отличалась от здоровой, если ее, конечно, не слушать и не позволять ей теряться. Копытная, чьи поводья были привязаны к седлу Тоба, чтобы в случае опасности они оба могли бежать, понеслась вперед. Судя по всему, лошадь ученика лекарей повиновалась настрою подруги, напугалась крика или не ожидала рывка – она попыталась сбросить всадника и помчаться в ту же сторону. Крестьянский сын и сам ойкнул, выпустил поводья, а после заверещал что было сил, так как не сумел упасть как положено и повис, застряв ногой в стремени. Он держался руками за седло и собственную конечность, чтобы не начать биться головой о землю. При каждом толчке, при каждом ударе копыт о песок проскальзывала мысль, что это будет последнее, что он услышит.

Зэуран что-то кричал, кажется, он мчался следом, но юноша ничего не разбирал. Он не видел ничего, кроме лошади, неба и кустов.

Каким-то чудом Тобу удалось удержаться за седло и, кажется, длинную гриву и без того нервного коня, подтянуться и высвободиться. Силы покинули его в тот же момент, как нога получила свободу, и он упал на землю с грацией мешка с зерном. Сын крестьянина успел открыть глаза и увидеть, как задние копыта приземлились рядом с его лицом. В глаза брызнули пыль и песок, и Тоб, хоть было уже поздно, вспомнил о словах рыцаря и закрыл голову руками. Кажется, его отвратительное падение, за которое он позже выслушает, что думает сир, прошло весьма удачно – все части тела слушались и болели в меру.

– Тоб! Тоб, ты жив? – Крестьянский отпрыск раздвинул руки, посмотрел вперед. Перед ним так же виднелись копыта, но шерсть выше них была уже другого окраса.

– Да! – ответил он, надеясь, что опасные ноги не станут приближаться. – Зэу, Даффа!

– Будь здесь! – крикнул ему мужчина откуда-то сверху, и копыта наконец сдвинулись в сторону от Тоба.

Напуганный юноша пробурчал невнятные слова согласия, которые рыцарь, скорее всего, не услышал, ускакав вслед за леди, и пролежал еще пару минут. Страх понемногу отступал, и Тоб осмелился сначала убрать руки от головы, а после и подняться. Когда он уперся ладонями в землю, то с трудом сдержался, чтобы не заплакать, – кожа на руках была ободрана во время падения, крестьянский отпрыск чувствовал боль, но еще больше – обиду.

Прилично досталось и ноге – новые штаны оказались порваны, от нескольких камушков, которые неудачно подвернулись на пути конечности, остались царапины и ссадина, из-за неудобного положения тела у теплой рубахи, красивой, с тесьмой – такой дорогой вещи у Тоба еще никогда не было, – порвался рукав. Обиженный несправедливостью мира и морщащийся, ученик лекарей все же, пока никого не было, быстро и тихо всплакнул. В голове Тоба вертелись мысли о том, что Зэуран учил его держать удар, что бы ни происходило, и все время высмеивал юношу, когда тот был готов сдаться, просил пощады на тренировках, обижался или боялся. Но в этот раз сдержать слезы не получилось.

Утерев щеки и заплаканные глаза грязными руками, от чего на лице остались серо-коричневые полосы, юноша осмотрелся. Он еще жалел себя и одежду, а когда ему захотелось пожаловаться на кару свыше и проклятие Богов, приведшие к такому результату, никого рядом по-прежнему не было. Рыцарь слишком долго, по мнению ученика лекарей, догонял Даффу и спасал ее.

Быть может, что-то случилось? Может, им нужна помощь?