Шагай вперед, мой караван... (СИ)

Дома, понапрасну прождав его звонка, она снова попыталась утешить себя: А кто сказал, что они должны встречаться каждый день. Один-два раза в неделю вполне нормально... Когда Гарри не появился в колледже и на следующий день, Инга всерьез забеспокоилась. Она ходила мрачная и серая, как грозовая туча, отказываясь отвечать на расспросы матери. Ссылаясь на то, что пишет эссе, она часами сидела у себя в комнате, уставившись в одну точку, кусая губы и ногти.

Карина приходила к ней каждый день в свободное от занятий и работы время, пытаясь морально поддержать подругу. Снова и снова Инга принималась вслух перебирать все детали своего кратковрменного романа, требуя, чтобы Карина анализировала вместе с ней каждую деталь, каждое оброненное им или ею слово. Что она сделала не так? Где допустила ошибку? Что могло оттолкнуть его? Наверное, он решил, что она легкомысленная, если позволила в первый же вечер целовать себя. Ведь он ереванский парень, а следовательно и психология у него отсталая, ереванская. Может ей не следовало торопить события и расспрашивать его, кто он и что он? Может он подумал, что она вешается ему на шею?

Карина считала, что нужно набраться терпения и ждать.

- Если ты его потеряла, значит уже потеряла, - говорила она. - И никакие твои страдания ничего не изменят. Если он все же объявится - а я уверена, что он объявится! - ты ни в коем случае не должна показать виду, что его отсутствие тебя задело. В любой ситуации нужно быть на высоте.

Глава 31

Что бы не делала Лана, чем бы не занималась, ее мысли постоянно возвращались к Натель. При всем желании она не могла поверить, что вмешательство дочери способно что-либо изменить когда речь идет о такой страшной, неизлечимой болезни, если даже муж, будучи врачом, бессилен помочь собственной жене. Может быть поэтому, боясь убедиться в верности своих опасений, Лана не могла себя заставить встретиться с Натель вторично.

Фотографии, оставленные колдуном, явились для нее благовидным предлогом преступить воздвигнутый ею самою барьер. Превозмогая внутренний трепет, она набрала записанный рукой Натель номер. Трубку долго не поднимали, а потом включился автоответчик: “Сожалеем, что нас нет дома. Если вы назоветесь и оставите свой номер телефона, мы при первой же возможности перезвоним вам.” Дослушав электронную тираду до конца и дождавшись звукового сигнала, Лана, после некоторого колебания, решила оставить месседж:

- Натель, это я, Лана. У меня для тебя есть кое-что интересное...

Она не успела договорить. Натель подняла трубку. Лане показалось, что голос ее звучит почти бодро. Хотя это, конечно, мог быть и наигрыш, защитная маска.

- Как хорошо, что ты дома! Мы могли бы встретиться? - Она пыталась говорить, как ни в чем не бывало, будто ничего не произошло. - Хочу показать тебе одни очень любопытные снимки. Мне нужна твоя консультация.

- Я сама собиралась звонить тебе, - отозвалась Натель. - Где пересечемся? Что, если в каком-нибудь в кафе?

Она больше не приглашала к себе, и Лана теперь знала, почему.

- С удовольствием, отозвалась она.- Как ты относишься к Book Center на Brand? Там внутри очень милое кафе.

- Там очень людно. Лучше что-нибудь более камерное.

- Тогда в Starbuсks на Glenoaks.Там самый лучший кофе в Америке. И можно спокойно пообщаться.

- Договорились. Когда?

- Через час устроит?

- Без проблем.

С тяжелым сердцем Лана первой подъехала к кафе, заранее настраивая себя не замечать вида Натель, вести себя как прежде, непринужденно и легко. Посетителей, против обыкновения, было не много, и она смогла занять столик, располо- женный особняком в уютном алькове. На стульях с высокой ажурной спинкой мягкие подушечки - одна на сидении, другая - под спину. На стенах гобелены. На подоконнике и на круглом столе живые цветы. Заказав две чашки кофе экспресс, несколько видов пирожного и апельсиновый сок, Лана приготовилась ждать.

Натель пришла без опоздания и, заметив ее сквозь окно, помахала рукой. Лана обратила внимание, что держалась она прямо, не изменяя своей горделивой осанке, и одета была, как всегда элегантно.

- Привет, дружок. Ужасно рада тебя видеть, - наигранно беспечным тоном сказала она, появляясь в алькове. И, сев напротив, небрежно бросила на стол сумочку. На впалых щеках толстый слой пудры. Ярко накрашенные губы растянуты в улыбке. Добрую половину лица скрывают непроницаемо черные очки. - Как я тебе нравлюсь?

- Мне ужасно нравится, что ты становишься прежней.

- Я пытаюсь казаться прежней, - поправила ее Натель.

- Что тебе отлично удается. И уже само это стремление радует.

- У меня появилось желание есть. Я даже прибавила в весе на три паунда.

- Натель, милая! Это же великолепно! - Лана схватила ее за руки и от полноты чувств готова была расплакаться.

- А знаешь почему? Я поверила Виктории. Она перевернула во мне все вверх дном. Точнее будет сказать, болезнь опрокинула меня, а она снова поставила меня на ноги.

Они долго сидели молча, рука в руке, думая каждый о своем, и в то же время - об одном и том же. Улыбчивая официантка принесла заказ.