Шагги Бейн

Агнес села за столик, обтянутый кожзаменителем, закурила для успокоения нервов. Набрав номер, она повернула помолвочное кольцо, словно человек на другом конце провода мог его увидеть. Золото ее обручального колечка отливало какой-то грязной желтизной.

Женский голос по телефону ответил с раздраженным хрипом:

– «Нортсайдское такси». – Голос Джоани Миклвайт. Агнес знала ее только шапочно.

– Привет, Джоани, это вы? Говорит миссис Бейн.

– О, привет, милочка. Чем могу? – Голос Джоани звучал неприветливо, как если бы она свернула за угол и наткнулась на человека, от одного вида которого ее коробило.

– Можете передать Шагу, чтобы позвонил домой? – сказала Агнес. «Знает ли Джоани, что Шаг меня бросил? – подумала Агнес. – Знают ли сослуживцы, что он не спит со мной?»

– Сейчас попробую. Повисите на трубке, милочка?

В трубке воцарилась тишина – Джоани перевела ее в режим ожидания, пока пыталась связаться с Шагом по рации. Вернулась она спустя целую вечность.

– Еще здесь?

Она застала Агнес на затяжке. Агнес выпустила дым вверх.

– Да, я здесь. Нашли его?

Джоани ответила не сразу, и Агнес замерла, опасаясь услышать отказ.

– Ага. Он сказал, что перезвонит через какое-то время.

Агнес оживилась, что-то вроде надежды загорелось у нее в груди, она теперь с нетерпением ждала его, своего собственного мужа. Она подумала, не надеть ли ей к его приезду бархатное платье, еще она подумала, есть ли у нее время побрить ноги.

Потом Джоани добавила:

– Агнес, я знаю, он вам всего не говорил, милочка. – Она запнулась: – Я… я только хотела, чтобы для вас это не стало неожиданностью, у меня и в мыслях ничего такого не было. У меня своих семеро детишек. Ну и мне жаль, что так получилось.

К приезду Шага догорали последние костры. Дети уже лежали в кроватях, сердитые и голодные. Агнес не могла заставить себя прикоснуться к китайской еде. Она видела, как волосы упали у него с плеши, когда он заталкивал большие куски себе в глотку. Он, несмотря ни на что, не потерял аппетита, и это убивало ее. Агнес потерла виски и села распаковывать еще не распакованное. Красных чемоданов по-прежнему не было.

– Она хорошая хозяйка?

– Я бы не сказал, – ответил он, не поднимая глаз.

Агнес приложилась к банке лагера и пила, пока ей не понадобилось перевести дыхание. Она опустила банку, вздохнула и спросила:

– Симпатичная?

– Я тебе сказал по телефону. Не хочу я никаких гребаных разговоров о ней. – Он разломил пополам кусок белого хлеба. – Дай поесть спокойно. Я не ругаться сюда приехал.

Агнес надолго замолчала, тщательно обдумывая, что сказать дальше. Ее левая рука беспокойно трогала нож. Ее разрывало между желанием начать ссору и зарезать его и желанием оставить здесь подольше. Когда она заговорила снова, ее голос звучал ровно и спокойно. Ей помогало и то, что она не смотрела на мужа.

– Так, значит, с нами этого не случится, да? Начать с чистого листа?

Шаг перестал жевать. Он пожал плечами.

– Это и есть чистый лист, Агнес. Я больше не мог выдержать.

Она закрыла лицо руками. Краска на ее ногтях была яркая, словно она только что ее нанесла.

– На кой хер ты привез меня сюда?

Шаг отодвинул тарелку. Его усы облепил загустевший розовый соус.

– Я должен был посмотреть.

– На что посмотреть? – спросила она, зазвеневшим от ярости голосом. – Я думала, ты этого хочешь.

– Посмотреть, рискнешь ли ты переехать.

Тогда Агнес ухватила его за воротник джемпера. Шаг взял свою поясную сумку и поцеловал Агнес, засунув ей язык в рот. Ему пришлось стиснуть все ее маленькие косточки ее рук, чтобы она разжала пальцы и выпустила его. Она его любила, а ему нужно было окончательно ее сломать, прежде чем оставить навсегда. Но Агнес Бейн была слишком редкой птицей, чтобы отдавать ее кому-то другому. Негоже было оставлять ее осколки, чтобы другой мужчина спустя время мог их подобрать и склеить.

Девять

Агнес пришлось опустошить три полных банки лагера, прежде чем она смогла выйти на улицу. У забора, сложив на груди руки, как автомобильные бамперы, стояла группка женщин. Они словно ждали там с того дня, когда она въехала сюда четырьмя месяцами ранее. Холод, казалось, ничуть их не беспокоил. Земля здесь была усыпана окурками, а на столбики забора были надеты грязные чайные кружки. Как только она появилась из входной двери, они замолчали и дружно повернулись к ней. Высоко держа голову, Агнес постаралась пройти так, чтобы стук каблуков ее черных туфелек по тротуару был резким и четким. Она высокомерно улыбнулась, посмотрев на женщин в рейтузах и тапочках, и прошла мимо них в сторону дороги, которая вела в Шахтерский клуб, в забвение.

Женщины молча разглядывали. Она почти вышла из расстояния слышимости, когда одна из них заговорила.

– Мы вроде пока еще не разругались, а? – сказала Брайди. Ее тронутые сединой волосы были нерасчесаны, а толстую задницу в мужских спортивных штанах прикрывал халат.

Агнес не повернулась.

– С чего это ты?

– Не пригласила нас на свою вечеринку. Мы разве не подружки?

– Какую вечеринку? – Агнес повернулась вполоборота.

– А куда еще ходят, так вот вырядившись?