Шаги назад(СИ)

Нелин Аким Владимирович Шаги назад

Шаги назад

Только змеи сбрасывают кожи,

Чтоб душа старела и росла.

Мы, увы, со змеями не схожи,

Мы меняем души, не тела.

(Николай Гумилёв)

Вместо пролога

Часы выполнены в форме башни. В форме огромной круглой башни из тёмного камня, без окон и дверей, покрытой конусообразной черепичной крышей ярко-алого цвета. Почти под черепицей, огромным ослепшим глазом белеет круг циферблата. Двенадцать черных цифр - некоторые почти стёрлись и не видны. И, всего одна, длинная фигурная стрелка.

Когда часы сломались, она застыла между двойкой и тройкой, слегка подрагивая, словно пойманная в хитрую ловушку.

Изредка стрелка пытается вырваться из западни. Собирает все свои механические силы и дёргается вперёд. Ей удаётся достичь новой цифры - иногда тройки, иногда четвёрки или пятёрки.

Но достичь - не значит удержаться.

Каждый раз, проходит несколько долгих мгновений - и стрелку отбрасывает обратно.

И она снова дрожит между двойкой и тройкой, набираясь сил для нового рывка...

Часть 1

А поезд на небо уходит всё дальше,

По лунной дороге уносится прочь.

А поезд на небо уносит отсюда

Всех тех, кому можно хоть как-то помочь.

("Наутилус Помпилиус")

...Привкус мокрого пепла никуда не исчез. Напротив, в это утро, он казался особенно издевательски-сильным.

Стакан с недопитой минералкой полетел в стену. Лина, некоторое время, почти с ненавистью, смотрела ему вслед, потом опустилась на стул и обхватила себя руками.

От отчаяния хотелось выть.

А ведь ночью, в жарком круговороте объятий, ей, на какое-то время, показалось, что это проклятье, наконец отпустило её, вернув ощущениям давно потерянную яркость. В который раз.

И, в который раз, она поверила...

...И продолжала верить утром, очнувшись рядом с, мирно посапывающим, Эдом. Продолжала верить, выбравшись из постели и босиком прошлёпав на кухню! Продолжала верить, когда наливала эту чертову минералку!!!

"Если так будет продолжаться дальше, я просто повешусь", - с отчаянием подумала девушка.

Говорят, можно привыкнуть ко всему. Привыкнуть и не замечать. Наверное, и она давно бы привыкла к странностям своих чувств.

К блеклым, как у старого цветного телевизора, краскам реальности.

К словно вечно онемевшей коже.

К звукам, пробивающимся как сквозь вату, к тому - что к любому запаху примешивается струйка гари.

И даже к вечному привкусу мокрого пепла во рту.

И она давно бы привыкла и перестала замечать, если бы это было постоянно. Если бы обычно-яркие чувства не возвращались на короткое время. Иногда на час, иногда - на несколько часов. Возвращались - будто для того, чтобы поиздеваться и напомнить, в каком аду она живёт.

Про себя Лина называла такие возвращения "проблесками"...

Со временем она осознала, что "проблески" притягивают сильные ощущения. И окончательно убедилась в этом, после смерти матери, когда "проблеск" не отпускал её почти целые сутки...

И тогда она бросилась во все тяжкие.

Наркотики лёгкие и тяжелые, алкоголь, беспорядочный секс. Безрассудный, смертельно-опасный экстрим, и ещё много, много чего....

Тогда она и узнала про другие свои странности.

Наркотики не давали привыкания, алкоголь - похмелья. Случайные связи не приносили неприятных болезней, ни беременности.

Другие жили бы и радовались.

А она жила от "проблеска" до "проблеска"

Я почти не помню свою жизнь с тринадцати лет. Всё как в сером тумане, лишь только отдельные фрагменты выступают яркими пятнами.

Мать мало рассказывала мне о том времени. Только, что после приезда из Хрустального, я словно ума сошла. Говорила бессмысленную ерунду и творила странные вещи. Вот только какие именно - умолчала.

Зато постоянно напоминала, как часто таскала меня по психологам и психиатрам.

Этих докторов я тоже не помнила. Как и три "отдыха" в психушке.