Шаги по...

Антон повернулся к зеркалу и склонил голову, разведя опущенные руки.

– Во, во! Дурачьё одно кругом, – буркнул Николай. – Одни скоморохи!..

Антон вернулся и опять сел рядом.

… – Вот и сходит всё на то, что нет у нас корней-то. У других родова вдаль уходит корнями, а у нас нет. Палкой нас воткнули в землю, а мы и проросли. А что дальше? А кругом ведь люди… – Николай замолчал.

– По-моему ты не прав. Как это – «нет»? Есть – только мы не знаем. Как это – «нет никого»? Мы же откуда-то! – Антон повернулся к отцу.

– «Откуда-то»… Сказал бы я тебе – откуда вы!

Я же не про то. Я же… я же во вселенском масштабе!

– А во «вселенском» – все мы от Адама, – улыбнулся Антон.

– Дурак и клоун! Что воду толочь, что с тобой речь вести, бестолочь.

Николай замолк и отвернулся от Антона.

… – А чтой-то, ты вдруг удумал перед людьми похвастаться? – он повернулся к Антону.

– Долго рассказывать. Это не я устроил. Меня в Италию пригласили на полгода. Преподавать. Профессор, вроде как, я у них там. А раз профессор, то и преподавать должен.

Вот они и решили. Реклама – вроде как!

– В Италии-то что – нет уже своих клоунов?

– Может и есть. Да вот я им нужен! …Ещё говорят, что я на итальянца похож. Вот.

– На цыгана ты похож, а не на итальянца.

– А ты?

– А я – на отца и деда!

Замолчали оба.

…– Как там братья? – Антон решил сменить тему разговора и  стал серьёзным.

– Постыдился бы отца о братьях спрашивать. Вам-то самим сподручнее против отца и матери дружить-то.

– А ты попробуй сам до них дозвониться.

– А мне пробовать не надо. Моё дело на месте быть. Ваши проблемы – вы и решайте. А оправдываться лучше всего вон там, – Николай опять ткнул пальцем в зеркало. – Оно доброе. Оно всё поймёт и всех простит. Так ли?..

…Димка, вроде как, в генералы собрался. Что-то про академию говорил. Выше такой вроде и нет.

А Федька – так там… А и скажет… Напрямую нельзя, а «из-за угла» ничего не понятно. «Придумывать, как людей убивать!» То же… недалеко от тебя ушёл. Так тот хоть сидит тихо и не высовывается, как некоторые…

От того и секретно всё, что кто же в таком перед людьми признается, что изобретает, как всех людей с Земли свести.

Тоже мне – проблема!

…Помню – все смеялись – «Эй-ей-ей хали-гали»… Шедевр по настоящему-то времени! Сегодняшнее-то послушаешь, а если ещё и посмотришь… – кровь стынет. Утренник в сумасшедшем доме! Дальше так пойдёт – сами вымрут!..

…Ладно! Там-то что? – Николай указал на дверь в другой зал.

– Так вроде, то же, что и здесь. Только помельче, – Антон улыбнулся.

– Помельче? Под «мелкоскопом» смотреть будем? Показывай, Левша, – Николай встал и пошёл в другой зал за Антоном.

…В зале на стенах и на стеллажах были: латы рыцарей, мечи, кольчуги, цветы, букеты цветов и трав, бра, опять столы и столики, скульптуры птиц и животных. Посреди зала стояли две белых тумбы. Одна была чуть пониже другой, совсем ненамного.

…На них стояли два слона, смотрящие друг на друга.

…Николай остановился, огляделся и сел в просторное кованое кресло, стоящее как раз напротив них. Антон встал сзади, оперся о спинку.

Николай, молча, смотрел на слонов. Руки привычно, сцепив пальцы, легли на колени, как обычно после тяжелой законченной работы. Ему почудился даже запах горячего металла, чуть сладковатый с кислинкой.

… Один слон поднял хобот и как будто призывал к чему-то или кого-то звал. На фоне света окна хорошо было видно через переплетения металла небольшая фигурка слоненка, уютно лежащего на боку, подтянувшего к груди ножки, смешно прикрывшего себя ушами и свернувшего хобот колечком.

Другой, чуть наклонив голову и немного повернув её, упрямо стоял, немного вытянув вперед правую ногу и опустив хобот, как будто прислушиваясь к чему-то. Плотный рисунок из переплетенного металла делал его массивным и строгим.

Николай на миг повернулся, прошелся взглядом по  Антону, смотрящего куда-то в окно.

Посетители невольно обратили внимание на Антона и Николая, приблизились к тумбам, стараясь не  загородить слонов, стали тоже внимательно их разглядывать. Узнавшие Антона изредка подходили к нему, брали  автограф. Он благодарил, расписывался на буклетах и опять клал руки на спинку кресла.

Кто-то из посетителей отважился, и вспышка фотокамеры вывела Николая  из раздумий. За вспышкой последовали другие.

– Нас-то к чему? Вон их фотографируйте, – он махнул рукой в сторону слонов.

Какая-то девушка, осмелев, подошла.

– А Вы… Вы папа? – она посмотрела на Николая, а потом на Антона. – Папа… – стала подбирать слова, стушевалась и покраснела, – …его?

Николай повернулся и тоже посмотрел на улыбающегося Антона.

– Папа! …Вот и именно, что «его»! – кивнул, усмехнувшись, Николай.

– А дайте мне автограф, пожалуйста, – сказала девчонка и протянула буклет и ручку.

– Как это? – спросил Николай, глянув через плечо.

– Распишись. Если что-то хочешь пожелать – напиши, – подсказал Антон.

– Зачем?

– На память девушке о… о тебе, наверное, – улыбнулся тот.

Николай достал очки, взял ручку, буклет.

– А где тут? Тут и места-то нет, – спросил он девчушку.

– Да, где угодно, – она улыбнулась.