Шаги в пустоте

У него вдруг перехватило горло – связки отреагировали первыми. Прокашлявшись, Артур расспросил, куда приехать, и пообещал прибыть через полчаса – в Евпатории до всего рукой подать…

– Мне нужно съездить по делу, – он поочередно посмотрел на Сашу и Ромку. – Вам придется мне помочь: Роксану берем с собой, ее должен осмотреть наш врач из органов.

– Думаешь, она была изнасилована? – не дрогнув, уточнила Сашка.

Он покачал головой, показывая, что могут быть варианты:

– Не исключаю. К тому же надо сделать анализ крови – чем там ее нашпиговали…

– А если она сама? – вдруг вмешался Ромка. – Мы же не знаем… Может, она давно на игле!

– Тоже может быть, – согласился Артур. – Думаю, медик разберется.

Но Сашка уже подхватила:

– Поссорились с Павлом, и она сорвалась. На видео-то она адекватной выглядела.

Ромка быстро обернулся к ней:

– На каком видео?

– Ой, – она виновато взглянула на Артура. – Ну, мы отсматривали записи с камер в аэропорту.

– Вы видели па… отца?

Логову показалось, что мальчишка побледнел, и на всякий случай он придвинулся поближе – еще грохнется в обморок… А пытается делать вид, будто плевать ему на то, что случилось с Павлом.

«Все мы такие в этом возрасте, – подумал Артур. – Стесняемся себя настоящих, своих чувств, даже их проблесков… А потом оказывается, что мы разучились быть такими».

– Видели. В тот момент, – отозвался он сухо. – Все, поехали. Мы теряем время… Берем девушку.

По лицам ребят было заметно, что им до смерти не хочется даже притрагиваться к Роксане. И в себе Артур находил отголоски их брезгливости, только ему деваться было некуда: грязная, дурно пахнущая, она все равно оставалась самым важным и, скорее всего, единственным свидетелем происшествия. Он не позволил себе даже мысленно произнести слово «убийство». Пусть там на берегу это будет не Пашка… Только не Пашка.

Там был он.

Артур почувствовал это издали, еще находясь метрах в двадцати от трупа, лежащего на каменистом берегу. В Евпатории кругом был песок, а здесь, за городом, начинались пляжи, усыпанные галькой. Она беспардонно хрустела под ногами, сообщая всему миру об их приближении – Артур взял парня с собой, ведь сын лучше знал, как выглядит Пашка сейчас. Это не казалось Логову жестоким: опознание всегда производят родственники…

Полицейские обернулись к ним, удивившись, что кто-то из отдыхающих забрел в это пустынное место под скалой, живописно нависавшей над морем. Если бы не мертвое тело человека, которого, судя по всему, сбросили с этой скалы, от дикой красоты ее грубой лепки захватило бы дух.

Оперативник, с которым Логов уже был знаком, отделился от толпы и пошел им навстречу с таким видом, словно заранее извинялся за то, что потревожил московского сыщика. На нем были перчатки – обошлось без рукопожатий, они только кивнули друг другу. В аккуратной бородке его застряла крошка, видно, недавно он перекусывал, но Артур не стал делать ему замечания: обычно такое сразу настраивает человека против тебя. Никому не нравится компания свидетелей их конфуза.

– Это я вам звонил, – сказал опер. – Михаил Скороходов. Вы оставляли фотографию. Есть сходство. Хотя пролежал он тут довольно долго, так что…

Артур взглянул на мальчика:

– Ты сможешь? – И пояснил Михаилу: – Это сын… того человека, которого я разыскиваю.

– Может, не он еще, – оперативник поглядел на Ромку с сочувствием.

«А парень-то крепче, чем я думал», – признал Артур, когда тот произнес, раздув ноздри:

– Я смогу.

– Ладно, – отозвался Михаил с сомнением. – Пошли?

«Всего несколько шагов, и я, возможно, навсегда лишусь старого друга. А Ромка отца. Пусть это окажется не он… Не Пашка», – Артур держался рядом с его сыном, пытаясь хоть этим выразить поддержку.

Это не имело смысла. Он давно знал, что в такие минуты человек испытывает ощущение бесконечного одиночества, сколько бы людей ни окружало его. Так было с ним самим, когда он опознавал тела родителей после той аварии… Артур даже не запомнил, кто еще в те минуты находился в морге. Патологоанатом? Следователь? Или он действительно был один, как и осталось в памяти?

Полицейское оцепление разорвалось перед ними, и они остались наедине с тем чудовищным, в чем с трудом угадывались признаки человека. «Это он», – Артур стиснул кулаки, глядя на почерневшую правую руку: на мизинце не было фаланги. Ее оторвало Пашке, когда они в детстве экспериментировали с химикатами, которые Юрка стащил в школьном кабинете. Только у него уже началась химия. Выдрала его Тамара Прохоровна после этого или нет? Это уже забылось.

– Папа… Да, это он.

Ромкин голос прозвучал не плаксиво и не хрипло – очень ровно, как механический. И это встревожило Артура: он уже знал, что дольше всех потрясение переживают те, кто не впадает в истерику, увидев родного человека мертвым. Другие, прорыдавшись, успокаиваются.

– Все, давай отойдем, – Артур приобнял его за плечи. – Остальное предоставь нам. Посиди тут немного…

Он отвел его на расстояние, которое должно было поглотить голоса, ни к чему Ромке слышать их разговоры. Пусть поглядит на море…