Шаги забвения

– Лёшка – хороший парень, и мне очень приятно с ним общаться, но только не тогда, когда я вся в мыле бегаю по квартире и не знаю, за что хвататься. То ли морковку чистить, то ли мясо через мясорубку пропускать, то ли бельё развешивать, потому что машинка закончила стирать. А тут ещё ты меня постоянно отвлекаешь и просишь поговорить по телефону с твоими друзьями, которым ты сам звонишь! Если не хочешь ни с кем разговаривать, так нечего и звонить! Сиди и смотри свой телевизор! Нечего понапрасну меня дёргать!

И мне показалось, что я достаточно понятно и доступным языком объяснила мужу, что не нужно подзывать меня всякий раз к телефону, когда он, якобы, хочет поговорить с кем-то из своих знакомых. Но это не подействовало. Андрей продолжал так поступать снова и снова.

Набирает чей-нибудь номер, здоровается, после чего сразу же зовёт меня к телефону под тем предлогом, будто бы я это хочу поговорить с его другом.

И я даже не знаю, что там начали думать обо мне приятели мужа, но необходимо было прекращать эту порочную практику. И едва я слышала, как муж начинает кому-то звонить, как сразу же бежала в туалет и закрывалась там. И когда Андрей кричал, чтобы я подошла к телефону, я кричала в ответ:

– Я в туалете, и у меня запор! Не могу выйти!

А если дело было вечером, то я закрывалась в ванной и кричала:

– Я в душе! Мою голову!

И мужу некуда было деваться и приходилось самому вести бессмысленный разговор. А лет, наверное, через пятнадцать нашего брака он уже перестал подзывать меня и переключился на дочь, которая что-то бубнила в трубку и постоянно жаловалась мне на отца. Но с этим я уже ничего не могла поделать, потому что Алёна никогда не отличалась моей хитростью и не желала тихо прятаться, когда папе приходила в голову мысль позвонить кому-нибудь по телефону.

В начале двухтысячных мы жили очень бедно. Даже несмотря на то, что оба работали. Денег хватало лишь на еду. Однако это совершенно не останавливало Андрея, если он хотел себе что-то купить. Например, новые ботинки. Даже если у нас дома совсем не было денег, то он занимал необходимую сумму, а потом просто ставил меня перед фактом. А свои долги отдавал с зарплаты, принося домой сущие гроши.

Он покупал себе новую обувь каждые два месяца, потому что за это время успевал так сносить предыдущую пару, что приходилось её выбрасывать. А происходило это потому, что Андрей всегда ходил, не разбирая дороги. Если впереди была лужа, то он шёл по луже. Если впереди была грязь, он шёл по этой грязи. А когда я просила его идти аккуратнее и обходить лужи и грязь, он отвечал мне:

– Это только девочки ходят аккуратно. А я – мужик и должен ходить прямо.

– Но ты же портишь обувь! – говорила я мужу.

– И что? Сношу эту пару, куплю другую. Это ты всю жизнь жила в нищете и привыкла беречь вещи. А я никогда не знал таких проблем. Родители мне ни в чём не отказывали. И я всегда знал, что если сегодня порву ботинки или брюки, то завтра родители купят мне новые. И ты можешь говорить мне всё, что угодно, но я не собираюсь менять свой образ жизни.

– Но теперь ты сам стал родителем, – старалась я объяснить мужу необходимость экономии. – И поэтому ты должен думать не о том, что тебе нужны новые ботинки, а о том, что они нужны твоему ребёнку.

– А разве у ребёнка нет матери? Вот пусть мать и думает о том, как бы заработать достаточно денег, чтобы иметь возможность покупать ребёнку новые вещи. А я же зарабатываю достаточно, чтобы содержать себя. И не указывай мне, куда я должен тратить свои деньги.

– Тогда тебе не следовало жениться и заводить семью! – отвечала я. – Потому что семья – это ответственность за тех людей, которые нуждаются в твоей помощи.

– А для чего, ты думаешь, я женился? Именно для того, чтобы ты заботилась обо мне и о детях. А для чего ещё ты нужна?

И хотя мне было очень неприятно всё это слышать, спорить с Андреем было бесполезно. У него на уме был только он сам и никто более.

Но в одном он был прав. Я, действительно, всю жизнь жила в нищете и потому носила одну пару обуви по семь-восемь лет, пока она не приходила в такую негодность, что ни одно ателье не бралось за починку.

И вот однажды подошва моих зимних сапог, которым было уже семь лет, треснула. А на дворе стоял февраль. И когда я выходила в этих сапогах на улицу, мне казалось, что я иду по снегу босиком. Мои ноги всё время были мокрыми и холодными оттого, что через треснутую подошву в них всегда забивался снег. И я стала болеть. Болеть беспрестанно. И тогда я решила показать мужу свою обувь.

– Посмотри, – сказала я Андрею вечером после работы. – Я не могу больше ходить в этих сапогах. Они совершенно не греют, и через трещину в них всё время попадает снег. Мне нужны новые сапоги, потому что в этих ходить невозможно.

– Но у нас нет денег на новую обувь! – тут же заявил муж.

– Но это не помешало тебе занять деньги и купить себе в прошлом месяце новые ботинки, хотя предыдущие были в приличном состоянии!

– Сравнила! Я – мужик! Я должен тратить деньги!

– А зарабатывать кто должен?

– Ты! Или ты думала, что я буду зарабатывать тебе на сапоги?