Шаги забвения

– Что здесь случилось? – крикнула я на мужа, беря Алёну снова на руки и придерживая бинт, чтобы остановить кровь.

– Я велел Алёне отнести кружку на кухню, чтобы ты её вымыла, – еле ворочая языком, ответил Андрей.

– А сам дойти до кухни ты не мог?

– А что не так? Ребёнок должен с малолетства привыкать выполнять приказания отца!

– Но Алёне всего полтора года! В таком возрасте детям нельзя давать в руки бьющуюся посуду!

– Да она сама захотела отнести! – начал нести чушь муж, лишь бы выгородить себя.

– Знаю я, чего она хотела! – выкрикнула я и убрала бинт, чтобы снова взглянуть на рану.

Я надеялась, что в первый раз мне только показалось, что порез был глубоким, а на самом деле это всего лишь царапина. Но это была не царапина. Нужно было немедленно отвезти Алёну к врачу, но сделать это вместе с мужем, не стоящим на ногах, было невозможно. У меня не было даже телефона, чтобы вызвать скорую помощь. И тогда я побежала к соседке, которая, по счастью, была медсестрой.

Несмотря на предпраздничный день, эта девушка оказалась дома, и я в нескольких словах рассказала ей о произошедшем несчастье. Соседка тут же поспешила за мной, осмотрела Алёну и подтвердила, что девочку нужно срочно отвезти в больницу.

– Не волнуйся, Олеся, – сказала соседка. – Я знаю, у кого в нашем доме есть телефон, и сама вызову скорую помощь. А вы пока собирайтесь, чтобы, как только машина приедет, сразу же ехать в больницу.

И едва соседка вышла из нашей квартиры, я принялась одеваться и собирать дочь.

Машина скорой помощи приехала очень быстро и отвезла нас в больницу. И снова на моё счастье дежурным врачом в тот день был заведующим хирургическим отделением – заслуженный врач нашего города и мой старый знакомый Алексей Николаевич Серебряков.

Этот врач оперировал ещё моего папу, когда у того вырезали аппендицит. И ещё я знала Алексея Николаевича потому, что он был мужем тёти моей школьной подруги Аллы. Я даже бывала в гостях у него дома и знала всю его семью. И если бы мне дали возможность выбрать врача, которому бы я без колебаний доверила жизнь своего ребёнка, то я бы однозначно назвала имя Алексея Николаевича. И как только я увидела его, то поняла, что всё будет хорошо.

И хотя моё сердце готово было разорваться на части от переживаний за Алёну, и я бы предпочла отрубить себе руку, если бы это позволило избавить мою дочь от страданий, выпавших на её долю, умом я понимала, что судьба и так уже много сделала для того, чтобы исправить тот вред, который причинил Андрей своему ребёнку. Дочь была в хороших руках, и мне оставалось только помочь ей пережить этот кошмар.

Алексей Николаевич велел мне стоять рядом с дочерью, пока он будет накладывать швы. И хотя я предпочла бы не видеть этого, но никого другого, кто бы мог поддержать Алёну в эти ужасные минуты, рядом не было.

Дочь плакала, не переставая, а я, не сдерживая слёз, повторяла ей:

– Не плачь, солнышко моё! Мама рядом. Мама никуда не уйдёт.

Умелые руки Алексея Николаевича сделали своё дело, и вся процедура заняла менее получаса. И вскоре мы с Алёной на автобусе уже ехали домой, к нашему бессовестному папе, который был готов за выпивку продать всю свою семью, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. И я думаю, что он до конца своей жизни не почувствовал ни единого укола совести за то, как он поступил со своей дочерью, потому что шрам на руке у Алёны остался на всю жизнь. Но ещё больший шрам остался у меня на душе, потому что я до сих пор ругаю себя за то, что оставила тогда Алёну и Андрея в одной комнате. Я надеюсь, что дочь не очень страдает из-за своего шрама и стараюсь покупать ей красивые браслеты, чтобы с их помощью она смогла прикрыть порез на своей руке, которую повредила по вине пьяного отца, напившегося до такого состояния, что он был даже не в состоянии отвезти её к врачу.

Но все эти ужасные события марта 1998 года были лишь началом череды горестей и неудач, которые преследовали меня благодаря безалаберности и эгоизму мужа.

Едва закончились наши с Алёной визиты к врачу, и швы на её ручке были сняты, необходимо было переключиться на прохождение другого испытания в виде государственных экзаменов в Юридической Академии.

Из-за рождения Алёны я уже не могла посвящать учёбе достаточно времени, чтобы получать отличные оценки как раньше, но хорошисткой я всё же оставалась. И к экзаменам я тоже была готова очень неплохо. Андрей же давно скатился в троечники и держался в Академии лишь благодаря моим письменным работам и конспектам.