Шаги забвения

Однако на государственных экзаменах тетрадками жены не помашешь. Поэтому Андрей снова вспомнил о своей благодетельнице Наталье Владимировне и позвонил ей, умоляя как-нибудь помочь. И та поинтересовалась, какие преподаватели будут принимать у него экзамены, и пообещала кое-кому из них позвонить. А заодно Наталья Владимировна поинтересовалась моими успехами и моими преподавателями. И Андрей, как обычно, выложил ей всё как на духу. Он вообще не считал нужным умалчивать о моих делах, рассказывая любому, кто готов был слушать, не только детали моей биографии, но и самые интимные тайны, о которых я не решалась говорить ни одной подруге.

Но об этом я, как всегда, узнала постфактум. А в то время я каждую ночь готовилась к экзаменам, и три из них я благополучно сдала на пятёрки. А на четвёртом предмете произошла настолько неприятная ситуация, что я долго не могла прийти в себя и понять, почему преподаватель позволил себе при всём честном народе так меня унизить.

Последним предметом у нас был уголовный процесс. На мой взгляд, один из лёгких предметов, который я очень хорошо знала. Но когда я вышла отвечать перед экзаменационной комиссией и открыла рот, пожилая женщина – преподаватель, которая на первом курсе вела у нашей группы «Судопроизводство» и всегда очень хвалила меня, неожиданно перебила мою речь, не позволив закончить даже первое предложение.

– Такие студенты, как Вы, – позор для нашей Академии! Как у Вас только хватило наглости прийти на этот экзамен! Да если бы у Вас было хоть немного совести, то Вы бы давно забрали свои документы и покинули это прекрасное учебное заведение, а не заставляли бы нас терпеть Ваше общество и слушать ту ересь, которую Вы сейчас несёте!

И так далее в этом духе. Эта женщина говорила о том, какой я – плохой человек и недостойна даже находиться в этой аудитории. Гнев и злоба сочились из уст и глаз этой женщины. Она брызгала слюной, но продолжала поносить меня на чём свет стоит. А я даже не решалась ничего сказать. Лишь сидела, понурив голову, не в силах понять, в чём же состоит моя вина. Но стоило этой женщине замолчать, как я снова пыталась вернуться к ответу на вопросы своего билета.

– Молчать! – тут же рявкнула она, снова брызгая слюной. – Вот нахалка! Вздумала перебивать преподавателя!

И далее следовала новая порция оскорблений.

Сидящие рядом преподаватели, вероятно, как и я, тоже не были в курсе причины подобного поведения их коллеги, которая, к сожалению, на этом экзамене являлась председателем комиссии. Эти люди аккуратно пытались заступиться за меня, уговаривая разъярённую женщину дать мне возможность ответить на билет, но та была непреклонна, заявляя, что меня нужно с позором выгнать из Академии.

Худо-бедно эта дама выговорилась и после долгих уговоров своих коллег милостиво позволила мне всё же ответить на свой билет.

Мне не было задано ни одного дополнительного вопроса. Едва я закончила ответ, меня попросили выйти из аудитории. И пока я ждала результатов экзамена, все ребята из нашей группы пытались успокоить и утешить меня. Они тоже не понимали, что произошло, и списывали подобное поведение преподавателя на проявление старческого маразма. Только легче от этого мне не становилось.

А когда нас всех пригласили обратно в аудиторию, чтобы услышать свои оценки, то я готовилась к самому худшему.

Когда преподаватель-мужчина стал оглашать наши интеллектуальные достижения и дошёл до моей фамилии, то замялся. И слово взяла та самая женщина, которая час назад так усердно унижала меня.

Она сказала, что хотела поставить мне «два», так как другой оценки я не заслужила, но лишь благодаря уговорам своих коллег, она милостиво поставила мне «три». Но вынуждена при всех заметить, эта отметка не является объективной, так как чересчур завышено оценивает мои знания.

Я готова была провалиться сквозь землю. Мне хотелось умереть от стыда и унижения, причину которых я так и не могла понять. А когда я приехала домой и обо всём поведала мужу, тот простодушно ответил:

– Это Наталья Владимировна ей позвонила.

– А зачем Наталье Владимировне звонить моему преподавателю? – удивилась я.

– Не знаю, – пожал плечами Андрей. – Но когда я звонил ей, то она поинтересовалась о том, как ты учишься, и кто будет принимать у тебя экзамены.

– И ты ей сказал?

– Да! А что в этом такого?

– А зачем ты вообще звонил Наталье Владимировне? – стараясь сдержать гнев, поинтересовалась я у мужа, потому что его переговоры со старой знакомой за моей спиной стали для меня полной неожиданностью.

– Ну, я волновался перед госэкзаменами и хотел, чтобы она мне помогла. Хоть она и не работает больше в Академии, но связи-то у неё должны были остаться!

– А что же ты ей обо мне наговорил такого, что она так подставила меня?

– Ничего! – снова простодушно ответил муж, да только верить ему было нельзя.