Шагни в Огонь. Искры (СИ)

Когда после того скандала в Венке старший Туоррэ-илиэ привёл сына в Гнездо, решив покончить со сплетнями простой сменой нарайи, а заодно и основать семейную традицию совместного отдыха, хокоские нарии принесли жертвы Огню, чтобы рыжеволосый не стал постоянным гостем их домиков. И Огонь их услышал – Эрилен Туоррэ с компанией друзей появлялся в Хоко лишь эпизодическими набегами не чаще пары раз в год, своим незабвенным присутствием каждый раз одаривая новую беседку.

Сплетни утихли, о скандале забыли. Новое поколение птичек и птенчиков смотрело на бесхозного гостя уже не со страхом, а с интересом. Но он, к счастью, не стремился найти постоянную хозяйку своему досугу. Пока не встретил Льдянку…

Маленький неуклюже-диковатый птенец дома Полутеней пробудил охотничий азарт Туоррэ-илиэ. Как паук-птицеед, рыжеволосый зачастил в Хоко, выпытывая у его обитательниц информацию о неуловимой белопёрой, втираясь в доверие.

А Льдянка позволяет Туоррэ-илиэ расставлять силки: воспринимает всё на удивление беспечно – не как охоту, а как игру, – с ленивым равнодушием разрешая себя ловить. Это наталкивает на мысль, что птичка может оказаться несъедобной. Нельзя вести себя так беззаботно, если у тебя нет ядовитых когтей и ты не убедилась, что паук вегетарианец.

Однако это шаткое равновесие сохраняется вот уже который год. Ловкости, с которой шестнадцатилетняя едва девочка, почти ребёнок, управляется с опасным гостем, могла бы позавидовать и гораздо более опытная нария.

– А почему вы спрашиваете, Сойка-нии? – ученица горько усмехнулась. – Неужели, уделяя гостю внимание, я опять делаю что-то предосудительное?

Бедная девочка! В Хоко её так замучили нотациями, что в любом вопросе ей чудится упрёк. А старшая только хотела предостеречь. Но, наверное, не стоит: девушка не последует совету, обязательно поступит наоборот.

– Просто стало интересно, что может заставить тебя подчиняться правилам, а не нарушать их, – ответ показался притянутым за уши даже самой Сойке, но Льдянка, кажется, не обратила внимания, успев задуматься о чем-то своём.

На некоторое время разговор затих. Младшая продолжала следить за бегом облаков по темнеющему небу, точно собираясь с силами спросить что-то важное. Или не спросить.

В небе можно утонуть – тихо захлебнуться в бархатисто-холодной синеве, рассыпаться на множество осколков-звёзд, раствориться, забыть.

В небе так легко утонуть. Нужно лишь прекратить держаться за окружающий мир – отпустить скамейку, перестав вжиматься в неё спиной и затылком, больше не слышать мелодию голоса синеволосой женщины, что сидит рядом, – отпустить себя на волю. Забыться и упасть вверх, в затягивающую глубину, позволить небу заполнить лёгкие…

– Вы когда-нибудь бывали у моря? – тихо-тихо, всё ещё запрокинув голову и упираясь макушкой в спинку скамейки, адресуя вопрос облакам.

– Нет, ни разу, – облака никогда не ответят в голос: слова произнесла Сойка.

– Хиэй не хватает моря: тихого шелеста, прохладной свежести, солоноватого привкуса волн, – Льдянка облизнула губы. Нестерпимо сильно захотелось вдруг очутиться на набережной, пройтись пешком от Русалки до самого Пирита, почувствовать запах соли и тины, а потом сидеть рядом с Тайо на пирсе и есть чуть подтаявшее мороженое, наблюдая за тем, как белые треугольники парусов играют в пятнашки. Захотелось домой.

Льдянка тряхнула головой, отгоняя неисполнимое на данный момент желание, и решила наконец перейти к вопросам, ради которых затеяла этот разговор со старшей. Засмеёт, так засмеёт. Посчитает дурочкой, ну и ладно!

– Сойка-нии, скажите, почему подарки оставляют в рэйто? Разве не проще отдавать их прямо в руки? – глупо, наверное, спрашивать то, что знают даже безымянные. Но однажды обжёгшись на молоке, начинаешь дуть и на воду. Лучше перестраховаться, чтобы не получилось как с серёжками.

Длинные, звонкие серёжки из кусочков синего перламутра привёз ей из Марокко папа. Хиден носила их не снимая целую четверть, пока не пришла пора зимних каникул – время отправляться в Верхний мир. Рассудив, что украшения очень подойдут к абито, девушка не пожелала расстаться с сувениром и в Хоко. И в первый же день птички и птенчики засыпали Льдянку совершенно идиотскими вопросами: «кто он?», «это к нему ты каждый раз исчезаешь?», «вы давно встречаетесь?». Оказалось, что нарайя – это мир символов. И любая мелочь говорит здесь о социальном статусе и жизненной позиции своей владелицы. Длинные и крупные серьги означают наличие любимого мужчины, любовника. Маленькие камушки-серёжки говорят о том, что птичка не имеет желания заводить какие-либо романы. А по узорам на лице нарии можно узнать всё: начиная от имени и возраста, заканчивая отношением к жизни.