Шайя

После кондитерской профессор хотел сводить Шайю на виртуальную экскурсию по всем планетам, но девочка, узнав, что следом они отправятся в академию за семенами, попросила его поменять местами эти два мероприятия. Она помнила, что Ниярди говорил о большой загруженности его товарища и боялась, что тот окажется занят и отменит встречу, а семена ей нужны позарез! Мужчина переговорил со своим другом и обрадовал:

— Нас ждут.

— Тогда едемте! — потянула она его за руку.

— Это соседнее здание, и мы будем там через пять минут, не волнуйся ты так, − улыбнулся Ниярди.

Здание академии оказалось спиралевидной формы, и эффект закрученности усиливала полосатая раскраска. Она не была яркой, но тем не менее здание походило на что угодно, только не на шедевр архитектуры.

Подойдя к лифту, профессор предупредил, что они спустятся на нижний этаж и там будет прохладно.

— Шайя, если почувствуешь, что замерзаешь, скажи сразу. Аоми любит поболтать, забывая о чужих неудобствах.

Девочка кивнула, но не отрывала взгляда от лифтовой панели с иероглифами и стрелочками.

— Никак не разберу, как он работает, − нахмурилась она.

— Всё очень просто. На каждом пятом этаже можно прямо с этого лифта перейти в тот, что ездит по кругу в одной плоскости, доставляя сотрудников по помещениям.

— Роскошь?

— Не совсем. Эти этажи особенные и они отданы под нужды исследовательских кафедр. Туда часто доставляют разный материал, и он бывает громоздким или хрупким, неудобным для транспортировки или тяжёлым, поэтому минимизировано хождение по коридорам, — пояснил Ниярди, и тут лифт остановился.

− Выходим? — спросил профессор, когда двери открылись, а Шайя опасливо вглядывалась в темноту, куда им предстояло ступить. Она схватила профессора за руку, и он потянул её вперёд. Стоило им выйти из лифта, как вспыхнул свет, и угрожающая обстановка, как в типичном фильме ужасов, рассеялась.

— Здесь расположено одно из хранилищ инопланетных зерновых и семенных культур. Но скажу тебе по секрету, что такого разнообразия флоры и фауны, как на нашей планете, нигде нет. Люди восхищаются некоторыми привозными фруктами и ягодами, но это всего лишь любопытство и умелый маркетинг. На всех планетах именно наши продукты пользуются небывалым спросом.

— Как же так: основная масса жителей ест химию или, в лучшем случае, непонятно из чего сделанные полуфабрикаты, а инопланетяне балуются нашими плюшками?

— Плюшками? А-а-а, ты в переносном смысле? — засмеялся Ниярди, но с грустью добавил, что так и есть. — Наше правительство пытается всеми способами удержать активные торговые позиции в межпланетном обществе, но мы мало что можем предложить. Драгоценные металлы нам и самим нужны, хотя что-то мы всё равно отправляем на экспорт. Лишнего сырья у нас нет. Остаются люди и продукты. Это возобновляемые ресурсы.

— А людей что, продают?

— Ну что ты такое говоришь? Людей охотно принимают на работу в разных сферах, так как у нас очень гибкая психика, и мы легко контактируем с любыми расами. Более того, наши специалисты становятся в некотором роде связующим звеном между теми, кто без нашего участия показывал плохую совместимость друг с другом.

— И все равно, профессор, продавать еду в ущерб себе — плохая идея!

— Надеюсь, что это не будет длиться вечно, − согласно кивнул Ниярди. − Наши учёные активно изучали все прошлые десятилетия различные инопланетные разработки и обязательно смогут выставить на продажу что-нибудь уникальное и полезное. Тогда мы изменим наш рынок сбыта.

— Если за нами закрепился статус фермерской планеты, то это усложнит путь к позициям передовой планеты.

— Хм, думаешь?

— Профессор, мне и думать не надо, за меня всё продумали писатели космической фантастики и подали в наиболее лёгкой форме.

— Но откуда ты…

— Дамир говорит, что пока я была в коме, то могла прожить не одну иллюзорную жизнь. Он прав. Одну жизнь я помню. Мне она кажется довольно реальной, но так ли это… чем больше я думаю об этом, тем больше путаюсь. Была ли та жизнь реальной и оттуда ли моя душа пришла сюда или я всегда была здесь и грезила… — Шайя притворно вздохнула, мысленно прося прощение у профессора за то, что говорит не всю правду. — А может, я до сих пор лежу в коме и пробую жить иначе, чем другие.

— Есть теории о том, что наш мир − не реальный, − задумчиво произнёс Ниярди, − но поскольку у нас нет исчерпывающих доказательств, кроме досужих рассуждений, то предлагаю жить так, как будто всё по-настоящему.

— Профессор, вы читаете мои мысли! — Девочка обрадовано хлопнула в ладоши. — Я тоже пришла к таким же выводам. А то бывает, такого себе надумаю, что уже ничего не понимаю.

— А, вот и мой друг, профессор Аоми, − воскликнул мужчина. — Аоми, мы здесь! Светлого тебе утра!

— Светлого утра, Ниярди и прелестная Шайя, − улыбнулся мужчина в белом халате, накинутом на тёплый комбинезон.

Голова его была вся седая, а глаза выделялись яркими миндалинами на слегка желтоватом лице. В молодости профессор явно был красавчиком и покорял девушек одним взглядом своих удивительных глаз.