Шайка светских дам

Как и рассчитывала Тома, адвокат Смолянский ничего не предпринял, обнаружив в сейфе вместо денег «последнее китайское предупреждение». Слишком много было у адвоката подходящих для такой экзекуции «добрых знакомых». Уголовка, она лишней суеты не прощает. Только рыпнись, вмиг кто-нибудь на понты встает. Черт их знает, этих клиентов с ходками на зону, за какие дела они могут обидеться. Назови кого-нибудь козлом по неосторожности, считай, вот и наступил в дерьмо собачье. Нет уж. Невелики бабки в сейфе лежали. В принципе, жаль, конечно. Но дергаться из-за такой мелочи не стоит.

12. Перемены в личной жизни

— Деньги — это то, что идет каждой бабе, — любила повторять Симочка.

И надо признать, деньги, которые швырял под ноги «невесте» обезумевший супераптекарь, ей действительно шли на пользу. Ловко и незаметно Симочка входила в «сливки». Причём каждый отдельный представитель «сливок общества», встречая её, тут же убеждался, что она в свете давно. Просто редко появлялась на людях. Всё в путешествиях. Экзотическая скромница — пикантный кусочек.

— Завожу полезные знакомства, — отбивалась Сима от Томиных советов, которая тщетно убеждала её не слишком лезть на глаза бомонду.

Кроме того, несмотря на слабые протесты атаманши, Алла и Ирина прочно поселились вместе. Впрочем, Томе самой было не до подруг. Сергей Камарин, вопреки всем её требованиям, вновь и вновь возникал в её с сыном жизни. И явно не собирался отступать.

«Сволочь! Препятствия всегда его только распаляли!» — думала Тамара. Но поделать ничего не могла. Ну не могла же она круглые сутки охранять сына…

О том, что Сергей постоянно является в школу, она узнала от случайно проболтавшейся учительницы сына. Оказывается, генерал Камарин мог запросто заявиться среди урока, и совершенно им очарованная очкастая старая дева буквально выталкивала мальчика в папины объятия.

— Мама просто сердится на меня, сынок, — говорил Камарин, — потому и сказала тебе, что я не папа, а посторонний гад. Это не так, я твой папа. Я действительно был на Дальнем Востоке. Вот этот орден я получил за тот самый склад боеприпасов, которому не дал взорваться. Потрогай!

Какой мальчишка не глядит с восхищением на ордена?

— Ты ведь смотришь кино, верно, сынок? Слышал, что можно сделать такие анализы, которые сразу точно покажут, что ты мой родной сын? Хочешь, мы с тобой это сделаем?

И душа ребенка разрывалась надвое. Мальчишке так хотелось верить этому красивому и, очевидно, мужественному мужчине в красивой форме с орденами. К тому же изменилось и все вокруг него. В школе его больше не били и не обзывали гадко. Учительницы не клялись больше, возводя очи к небу, что он самый отвратительный ребенок на свете и кончит тюрьмой. Напротив, теперь наперебой сверстники хотели с ним дружить, а училки беспрерывно хвалили. И всё оттого, что у него появился папа! Да ещё какой — герой, генерал, спасатель!

Но так страшно было обидеть маму, увидеть ее слезы. Мамочка, родная, золотая, самая любимая!

Тамара слишком поздно все узнала — ребенок привязался к Сергею со всей беззаветностью настрадавшейся безотцовщины.

— Господи! Я виновата, я преступница, воровка, дрянь. Но пожалей ребёнка! Моя месть бумерангом ударила по сыну. Спаси его, отведи удар! Что теперь будет?

Толик сначала испуганно отпирался, что видится с отцом, а потом заплакал так горько, что она сама крепко обняла его и стала шептать на ушко:

— Ничего, малыш! Это ничего! Это не страшно! Я не сержусь.

Но она знала, что на самом деле это было очень даже страшно. Следствие о взрыве камаринского «Мерседеса» шло полным ходом. «Значит, я в круге если не подозреваемых, то тех, кто просто имел дело с Сергеем», — думала Тамара. Ещё один такой круг, и всё будет кончено. И он есть, этот круг — чертово казино! Но останавливать дело Ледянникова было поздно. Слишком мощный механизм они четверо уже запустили в действие. Слишком много людей, не ведая о том, уже включились в игру.

* * *

С Сергеем она была холодна и деловита.

— Хорошо! Можешь видеться с сыном, когда тебе приспичит. Тем более что по закону действительно имеешь на это право. Кстати, о законе! Если намереваешься доказывать свое отцовство, не забудь об алиментах. После признания я смогу взыскать их с тебя за все девять лет Толькиной жизни.

— Тома, я действительно теперь другой человек. Я не богат, ты знаешь.

«Ещё как знаю», — Тамара едва не расхохоталась в это надутое пафосом собственной порядочности лицо.

— Но я с радостью готов отдать вам с сыном все, что у меня есть!

— Нам? Ну, на меня не рассчитывай, тут тебе никакая экспертиза не поможет. С Мариной ли ты живешь, с другой ли бабой, с мужиком, с чёртом, с хомячком — это мне без разницы. Наши с тобой дорожки никогда вместе не сойдутся. Тут тебе совершенно ловить нечего. Так что времени не теряй. Аминь!

И опять она от него уходила, прямая, отчужденная. Необходимая.

* * *

— Ё-моё! — тихо произносил озадаченный Юра Малышев в очередной раз.