Шайка воров с Уолл-стрит

После того как Ливайн навестил Боба Уилкиса в Ки-Бискейне, тот потерял сон. Его раздражали жена и дочь, и он не объяснял, в чем проблема. Однажды вечером он без всякой видимой причины разрыдался. Но потом он взял себя в руки. «Нельзя быть эгоистичным, – сказал себе Уилкис. – Я должен помочь Деннису в этом деле».

Ливайн звонил ему ежедневно, иногда по 8-10 раз за вечер. «Не расстраивайся, – говорил Ливайн. – Это обычная формальная проверка. Мы не пострадаем». Уилкис почувствовал себя увереннее, когда КЦББ пригласила Ливайна принять участие в дискуссии за круглым столом, посвященной поглощениям.

Дискуссия, как и следовало ожидать, коснулась торговли на внутренней информации. Тему предложил юрист по поглощениям Мартин Липтон. «Полагаю, что Комиссии стоит уделить время изучению торгов, сопутствовавших некоторым из наиболее громких поглощений последних двух лет, – сказал он. – Только Комиссия имеет право давать оценку связанным с ними фактам, но я считаю, что есть достаточно примеров… есть нечто, заслуживающее самого пристального внимания».

Ливайн уважительно согласился. «С другой стороны, я думаю, вам не следует ограничивать анализ данного явления деятельностью корпораций», – сказал он. Он даже порекомендовал КЦББ исследовать торговлю акциями Nabisco и General Foods, большими количествами которых он сам в известный период торговал, используя внутреннюю информацию.

«Нам не о чем беспокоиться, – радовался Ливайн, встретившись с Уилкисом после дискуссии. – КЦББ меня любит». Ливайн получил от Комиссии благодарственное письмо, подписанное Джоном Шэдом, и с гордостью показывал его коллегам, а также Майеру и Плечеру. Он спросил Уилкиса: «Стали бы они относиться ко мне с таким уважением, если бы у меня были неприятности?»

* * *

Гэри Линч смотрел на низкие крыши Вашингтона из широких окон своего углового кабинета. До Рождества оставалась всего неделя, но думал он совсем не о предпраздничных покупках. Он чувствовал, что в следствии по делу Bank Leu наметился перелом. В конце предыдущей недели Линч был заинтригован телефонным звонком от Харви Питта, который настоял на личной встрече. Линч знал, что Питт – ветеран КЦББ; он работал под руководством Питта, когда тот был генеральным юрисконсультом агентства. Он понимал, что если бы Питт не обладал какой-нибудь важной информацией, то он не стал бы настаивать на встрече с директором управления по надзору КЦББ.

17 декабря в 10 утра Питт и Роч явились в кабинет Линча. Линч пригласил на встречу юристов КЦББ, игравших в расследовании ведущую роль: Старка, Уонга, Соннентала и Пола Фишера. Линч поздоровался за руку с членами делегации от Fried, Frank и усадил всех за стол для совещаний.

«Ну, что там у вас?» – небрежно спросил Линч.

Питт открыл папку и начал говорить, сверяясь со своими записями. Сперва он вкратце обрисовал свой статус уполномоченного вести переговоры от имени Bank Leu. А потом он сообщил сногсшибательную новость.

«Я не могу придерживаться ранее сделанных заявлений», – сказал он.

Фишер взорвался: «Что? В таком случае мы потеряли уйму времени. Вы недвусмысленно заявляли…»

Питт дал Фишеру выговориться, а затем как можно деликатнее изложил свою позицию. Питт предложил юристам чисто гипотетически «допустить», что сделки с подозрительными акциями были инициированы не Майером, как он заявлял ранее, а одним из клиентов банка, которого он обозначил как «профессионального игрока» с Уолл-стрит. Он понимал, что это возбудит любопытство у сотрудников КЦББ. Если так и будет, продолжал он, то согласится ли КЦББ преследовать в судебном порядке только клиента банка, но не сам банк или кого-то из его служащих? И согласится ли КЦББ на указанный вариант, если выяснится, что кто-то из сотрудников банка копировал сделки этого клиента и, возможно, уничтожил улики по приказу последнего? Если да, сказал Питт, то банк будет добиваться разрешения властей Багамских Островов на раскрытие личности клиента. Роч добавил, что любое соглашение такого рода должно быть одобрено министерством юстиции, которое точно так же не будет выдвигать против банка или его сотрудников никаких обвинений.

Линч попросил Питта и его коллег покинуть кабинет на время обсуждения его предложения. Линчу прежде всего были нужны доказательства, но КЦББ отнюдь не стремилась ввязываться в длительную тяжбу, оспаривая швейцарские и багамские законы о тайне вкладов. Подобные затеи в других случаях обернулись юридическими трясинами.

В результате все согласились с предложением Питта. Следователи понимали, что «профессиональный игрок» – это инвестиционный банкир или адвокат, стоящий у истоков сговора. Это могло стать тем самым поворотным пунктом, на который они уповали, началом, образно говоря, успешного генерального сражения.