Шайтан-звезда (Часть 1)

- А как по-твоему, госпожа, почему ты оказалась в реке? Разве ты не помнишь, что старуха загнала тебя в воду, размахивая перед твоим лицом сжатым кулаком, а ты покорно отступала перед ней? И ты была как те, что грезят наяву, и мы испугались за тебя, и я поднял камушек, и метнул, и попал тебе между лопаток, - растолковал Ади.

- Этого не могло быть! - не совсем уверенно, и все же достаточно упрямо отвечала она. - Этого не могло быть...

Но по ее лицу мы поняли, что Ади своим объяснением смутил ее, и она задумалась о кознях старухи, и мало радости доставляют ей эти размышления.

- Если общество наше тебе неприятно, мы можем уйти, о госпожа, сказал тогда Ади. - Ибо мы - не тюрки-кочевники, мы из благородных арабов, и поэтому не причиним тебе зла. К тому же, нам не подобает смотреть на открытые лица женщин, которые нам не принадлежат. Будь я твоим отцом, о госпожа, ты до самой свадьбы не покинула бы дома. Накажи Аллах того, кто позволяет такой красавице разгуливать с непокрытым лицом, чтобы ее мог сглазить первый встречный! Пойдем, о Джабир, вернемся в лагерь.

- Вернемся, о Ади, - немедленно согласился я, потому что и впрямь наступило время возвращения.

Девушка решительно повернулась и снова шагнула в воду реки, чтобы переплыть ее и вернуться к своим подругам.

И тут Ади произнес стихи!

Ибо если благородному арабу приходят на ум стихи, он обязан поделиться своей радостью с друзьями и произнести их!

И вот эти стихи:

Явилась она, как полный месяц в ночь радости, И члены ее нежны, и строен и гибок стан.

Зрачками прелестными пленяет людей она, И алость ланит ее напомнит о яхонте.

И темные волосы на бедра спускаются смотри, берегись же змей волос ее вьющихся.

Услышав первый бейт, девушка застыла, словно каменная. А когда прозвучал третий, она повернулась, и на губах ее блуждала улыбка, и во взгляде была радость.

- Прибавь, о Ади! - потребовала она.

И он прочитал другие стихи:

О девушка, ловкость ее воспитала! У щек ее солнце свой блеск занимает.

Явилась в зеленой рубашке она, Подобной листве, что гранаты скрывает.

И молвили мы: "Как назвать это платье?", Она же в ответ нам сказала прекрасно:

- Мы этой одеждой пленяли сердца и дали ей имя "пленяющая сердца".

- Прибавь, о Ади... - прошептала девушка.

- Очередь - за тобой, о госпожа, - возразил он.

И, к огромному нашему удивлению, дочь франка ответила арабскими стихами:

Награди Аллах возвестившего, что вы прибыли! Он доставил мне наилучшее, что я слышала.

Будь доволен он тем, что порвано, подарила бы Ему душу я, что истерзана расставанием.

- Тебя слишком взволновали стихи, о госпожа! - воскликнул Ади, ибо и в голосе девушки, и в ее взгляде было какое-то безумие, еще не буйное, но, во всяком случае, непонятное и необъяснимое. - Если мы тому виной, то мы оставим тебя и возвратимся к нашим всадникам, а ты...

- Нет, постойте! - девушка не произнесла эти слова, а скорее выкрикнула, и вскрик этот был подобен тому, что издают раненые. - Побудьте со мной еще немного, поговорите со мной, о дети арабов! Ведь я так давно не слышала стихов на этом языке! ..

- Ты приказываешь, мы повинуемся, о госпожа, - отвечал Ади, весьма удивленный.

- На голове и на глазах, - подтвердил нашу покорность я. - Кто научил тебя нашему языку, о госпожа?

- За мной ходила пленная сарацинка, она учила меня арабскому языку и рассказала о Аллахе, - объяснила девушка. - И она читала нараспев стихи, равных которым я нигде и никогда не слышала. О Ади, о Джабир, если бы вы знали, какую тоску будили в моем сердце эти стихи! А окончив их, Зейнаб говорила: "О доченька, ты родилась в землях, где не знают толка в женской красоте, достоинствах и совершенствах! Но ты вырастешь, и мы уедем туда, где не приходится весь год кутаться в звериные шкуры, где никто не вешает на стены толстые ковры лишь потому, что от стен тянет холодом, где красивые женщины ходят в легких шелках, звеня запястьями, и купаются в водоемах, вода которых благоухает розами! Мы уедем туда, где поэты соревнуются, кто лучше опишет красавицу, и лучшему из них повелитель правоверных дарит кафтан со своего плеча! Здесь нет для тебя достойного мужа, клянусь Аллахом! " И она плакала, и ругала наших мужчин, которые бьют своих жен, даже самые знатные из них, и тосковала по своей родине.

- Что стало с ней, о госпожа? - одновременно спросили Ади и я, хотя ответ был нам ясен, ибо тоска по родному дому убивает.

И не напрасно рассказывают, что когда Аммар Ясир, верный и преданный, бежал из Мекки в Медину, то пророк, да благословит его Аллах, после первых приветствий спросил о Мекке:

- В каком состоянии ты покинул Мекку и ее долины?

- Деревья в Мекке зазеленели, - отвечал Аммар Ясир, - воды прозрачны и воздух чист.

- Да успокоятся сердца! -воскликнул пророк. - Не говори больше о красотах Мекки, ибо огонь в моем сердце все еще не улегся.

Мы рассказали это предание девушке, и она одобрила его.