Шакал (СИ)

Ответить на её высказывание мне было нечего. Она отстала от меня и побежала знакомиться с щенком, которого до этого видела лишь на картинки. Компания поравнялась со мной. Девчонки были совсем молодые. Они ещё вчера закончили школу и считали, что весь мир крутится вокруг них. Хорошо, хоть не дуры и поняли, что пажа из меня им сделать не получится. Поэтому договорились разойтись миром. Санька выглядел счастливым. Рая носилась со щенком, прислушиваясь к разговорам взрослых девчонок, а я почувствовал себя стариком, которому было скучно. Два года назад я бы рад был, если такая компания взяла бы в свои ряды. А сейчас они напоминали пустых кукол. Нужно было что-то другое. Более сложное. Вдовец. Я же не собирался Алисе хранить верность всю оставшуюся жизнь. Можно и не держать целибат. Но и дураком быть не стоит. Мутить с мелкотой — первый пункт, чтоб заработать неприятностей. Я дошел с девчонками до дороги и пошёл в сторону кабака. Они же пошли в город.

Я старался избегать кабака всё это время. Там работала Света, а с ней почему-то пересекаться не хотелось. Сейчас же меня это не волновало.

В кабаке было многолюдно. Рабочий день закончился. Ребята с завода завернули сюда, чтоб пропустить одну-две кружки пива. Над столами стоял гул от историй, смешиваясь с сигаретами. Пахло разлитым пивом и самогоном. В углу кто-то перебирал струны гитары, а женщина с горбом на спине мечтательно смотрела в сторону заезжего музыканта. Ничего не изменилось. Все осталось прежним. Горькое пиво с кисловатым привкусом, девчонки, которые не обижались на пошлые шутки, а то и вовсе могли их поддержать или ответить таким крепким словом, что краснели мужики. Вот девчонок стало побольше. И хозяин сменился. Теперь заправлял этим заведением Красный. Прежний владелец помер прошлой зимой. Все мы смертны в этом мире.

— Всё-таки решил нас проведать? — задевая меня бедром, спросила Света. Я положил ладонь на её ягодицы, когда она забирала пустою кружку пива, при этом так наклонилась, что был виден в разрезе её пышный бюст.

— Ты против? — спросил я, любуясь ее красотой.

— Нет. Сегодня я заканчиваю рано.

— Тогда я тебя подожду, — ответил я. Она спрятала глаза за длинными ресницами, а на губах появилась улыбка. Выбор сделан в мою пользу. Можно было радоваться, только той пьянящей радости юности уже не было. Вместо этого хотелось сделать глоток пива и поставить ещё одну черточку за завершенный день.

Глава 14. Подонок?

Она сидела около окна и курила. Ночь. Дождь. Лямка сорочки сползла сплеча и открывала грудь, но Света этого не замечала. Она смотрела ничего не видящем взглядом в даль открытого окна и казалось, что её здесь не было. Край сорочки открывал бедро. Эта тряпка почти ничего не скрывала и мне оставалось лишь гадать, зачем её нужно было надевать. Света же видела в этом какой-то смысл, раз каждый раз после наших совместного времяпровождения напяливала на себя эту тряпку. Белесую, с чёрной окантовкой тряпку, которая казалась чем-то чужим на красивой груди. Чужеродная ткань, которая больше раздражала, чем дразнила. Ведь для этого их носили? Заставлять думать, фантазировать, желать увидеть то, что скрыто. А я не хотел увидеть, я хотел уничтожить препятствие, но каждый раз себя сдерживал.

Со Светой я встречался уже два месяца. Почти каждый день оставался у неё, пока окончательно не переехал в комнату над кабаком. Я не спрашивал Свету готова она к этому, входило ли в её планы моё постоянное нахождение в её жизни. Однажды пришёл вечером уже с вещами. Она ничего на это не сказала. Мы с ней мало разговаривали. Больше кровать мяли и отваливались спать, чтоб на следующий день уйти на работу. Я помогал в гараже машины чинить, она приносила пиво и закуски любителям посиделок. Обычно я заканчивал раньше. Болтался с Раей на полигоне, уча девчонку стрелять, а потом возвращался в кабак, где дожидался Свету, наблюдая, как она скользит между столиками и даёт по рукам особо наглым. Порой я ловил её взгляд на себе, который проходился по мне, словно по пустому месту, что не особо было приятно. Потом мы поднимались в комнату, шли в душ и трахались. Без чувств, эмоций, получали нервную разрядку и расходились по углам комнаты. Она шла курить и смотреть в окно, напялив тряпку, а я лежал в кровати и смотрел на эту женщину, с которой что-то связывало и ничего не держало.

Иногда приходило любопытство. Хотелось спросить, почему она согласилась жить со мной, но я никогда не задавал этот вопрос. Мне не хотелось лезть к ней в душу, слушать её тайны и узнавать её больше, чем это было необходимо для общего удовлетворения. Она не стремилась эти тайны открывать. Чужие люди и в то же время близкие.