Шакал (СИ)

Утром меня посчитали трупом. Я хотел сказать, что жив. Что могу встать, только тело не хотело слушаться. Труп, который ещё был живым. Камера осталась позади. Ворота. Собаки. Нас оттащили в сторону от ворот и бросили в овраг с костями, которые остались от трупов. Ушли. Солнце припекало. За краями оврага была степь. С цветами. Где-то в такой степи должна была сидеть Алиса. Ждать меня.

Я заставил себя сесть. Рядом мужик хрипел и явно помирал. Мухи. Вонь. Грязные тряпки. Надо перевязать раны. Рёбра болели так, что сыпались искры из глаз. Левая рука висит плетью. На правой перебиты пальцы. Нос не дышит. Оттого что приходилось дышать ртом, язык напоминал вату. Пить. Хотелось пить неимоверно. Ещё раз огляделся. Глаза видели плохо. Из-за фингалов они заплыли. И ведь всё равно был жив. Упрямый же я. Упрямый.

Ноги целы. Может, колени и разбиты, но переломов нет. Синяки пройдут. Одну тряпку, которая была раньше чьей-то рубашкой, я разорвал на тряпки. Перетянул рёбра. Приходилось действовать одной рукой. Каждый раз, когда я делал любое движение, то перехватывало дыхание. Но справился. Ещё нужна была лангета. Деревяшек не было. Одни кости. Прах к праху. Душа всё равно покинула это тело. А кость мне могла помочь выжить. Нужно было только привязать их, чтоб потом потерять сознание от болевого шока.

Второй раз я очнулся с желанием лежать пластом и не шевелиться. Но я вновь сел. Сложно сказать сколько я провалялся. Мужик рядом со мной умер. Если я не хотел последовать за ним нужно было двигаться. Из куска тряпки соорудил что-то вроде повязки на голову и попытался встать. Чуть опять не потерял сознание. Удары сердца отдавались в ушах. Перед глазами всё плыло. Хоть что-то знакомое. За последнее время это было стандартное для меня состояние. Оскалился.

— Что там? Поле? Солнце? Небо? Река ещё должна быть. Не хочу помирать в этой яме. Нужно дойти до реки.

Цель появилась. Теперь можно было ползти к этой цели. Для этого нужно было пройти по обрыву дальше. Вглубь. Наверное, здесь было землетрясение. А может бомбу кто кинул. Земля провалилась вниз, образуя неглубокий овраг. Несколько сот метров заваленных костями. Я шёл по ним. Спотыкался, падал, снова поднимался, пока не нашёл место, где склон оврага был не таким крутым, как со стороны каторги. Выбравшись в степь, я огляделся. Было далеко до сиесты. К этому времени мне нужно было добраться до реки. Она втекала в озеро. Но до неё ещё нужно было дойти. Это было проблемой.

— Вся жизнь состоит из проблем. Может, я и сдохну, но не молча поджидая судьбу, а в движение, борясь за каждый вдох. Без нытья на никчёмную жизнь, — прошептал я. От запёкшейся крови кожу словно стянуло. Нужно было молчать, только звук собственного голоса успокаивал. — Дышу, говорю, всё болит — жизнь продолжается. Кошмары прекращаются, а люди просыпаются. Я проснулся.

Глава 18. Раз не помер — надо жить

Время перестало волновать. Его словно не было. Степь. Цветы. Ручей, который шёл из холмов. К этим холмам я и потащился. Нужно было… А я не знаю, что мне было нужно. Я хотел спрятаться от палящего солнца. И чтоб в том месте была вода. Мне этого было достаточно. Тело болело. Но к боли можно привыкнуть. Перестать её замечать. Главное, не зацикливаться на ней, а идти вперёд. От небольшой цели к более мелкой. Дойти до ручья, потом до холмов. Остановиться отдохнуть. Найти съедобную траву, чем-то похожую на укроп. Пожевать её и идти дальше.

Яркое небо, солнце, трава с тысячами жучков — это было лучше, чем каторга. Я и забыл, как по ним скучал. За стенами на небо даже смотреть не хотелось. Появлялось ощущение безнадёги, а сейчас на него было смотреть больно, потому что болели глаза. Но осознавать, что солнце такое яркое и тёплое, а небо такое ясное и приветливое — это приносило в душу спокойствие и удовлетворение.

Я дошёл до холмов, которые походили на неровные куски земли, которые откинул великан, когда копал яму-озеро. Эти куски земли поросли травой, мелким кустарником. Я завалился под один из кустов и уснул.

Шорох листвы. Ветер, прошёлся по воспалённой коже, подсушивая раны и ссадины. Солнце клонилось к закату, окрашивая всё в яркие цвета, как будто кто-то опрокинул палитру прямо на холст и теперь краски в хаотичном порядке растекались по нему. Чего-то меня на поэтические сравнения потянуло. Хотя и тому были объяснения. Я ничего этого раньше не замечал, а сейчас подошёл к грани и почувствовал, как этот мир красив и почему хотелось бороться за нахождение в нём.