Шакал

Никс остановилась в арке. Недалеко, за столом с четырьмя стульями, перед приборами сидели двое мужчин.

У того, кто сидел спиной к ней, были хрупкие, узкие плечи и лохматые каштановые волосы.

Как только Пойзи повернулся к плите, взявшись одной рукой за ручку сковороды, а другой за лопатку, претранс повторил движение, его узкое туловище повернулось в кресле.

Его глаза, его яркие бирюзово-голубые глаза посмотрели на Никс.

Кто-то издал сдавленный звук.

Она?

Да.

Это все, что она запомнила, когда тут же потеряла сознание.

Глава 41

На следующий вечер, когда над фермой взошла луна, Никс стало жарко, и она вышла на крыльцо. Она окинула взглядом участок, амбар и пастбище, казалось, были нарисованы рукой художника, безупречные и уютные, с изящными густыми деревьями, пышной травой и забором, который волнообразно пересекал луга.

Это было чисто американское пространство. Если не знать, что им владели, его строили и поддерживали в должном виде вампиры.

Дедушка вышел из дома, набивая табак в трубку, сетчатая дверь захлопнулась за ним.

— Ты знаешь, куда мы собираемся?

Она оглянулась на него, заметив рулон ткани под его рукой.

— Да.

— Есть вопросы?

— Нет.

— Тогда пойдем в амбар.

Они шли бок о бок по ароматной свежескошенной лужайке. Кленовые деревья казались красивее, чем она помнила, ветви сверкали изумрудно-зелеными листьями, характерными для позднего августа. Вскоре, когда изменится погода, они станут красно-золотыми, а затем, наконец, хрустящие и коричневые покроют землю.

— На самом деле, у меня есть вопрос, — сказала она. — Как ты узнал, что Жанель убила старика? Почему ты был так уверен?

Ее дед сжал трубку зубами и зажег ее старой, но исправной зажигалкой, сложив ладони вместе и сгорбившись, чтобы ветер не потушил пламя. За чем последовала затяжка, вторая, третья… и в воздухе поднялся ароматный дым.

Никс уже решила, что дед ее проигнорирует, когда он, наконец, заговорил.

— Он позвонил мне. За две ночи до своей смерти.

Когда Никс резко оглянулась, дедушка не подал вида, что заметил ее удивленную реакцию. Он просто вынул трубку изо рта и внимательно ее разглядывал, как бы проверяя, достаточно ли хорошо она тлеет.

— Мужчина сказал мне, что Жанель ему угрожала, — сказал он, остановившись и снова зажигая трубку. Когда все наладилось, он продолжил говорить, не сдвигаясь с места. — Он обратился ко мне как к ее ближайшему родственнику мужского пола, в соответствии с Древним Правом. Сначала я думал, что то был поступок дисциплинарного характера. Потом я понял, что он ее боялся. Я заступился за него. Я сказал ей, что нет причин снова возвращаться в его владения, что ее услуги больше не требуются.

— И что случилось? — спросила Никс, когда он замолчал.

Ее дедушка продолжил путь и не отвечал, пока они не оказались в амбаре. И даже тогда он заговорил, лишь когда остановился у лодки, на которую, судя по сладкому запаху лака, он недавно нанёс первый слой.

Дедушка затянулся трубкой, выпуская белые клубы, поплывшие над его головой.

— Я стар, и пятьдесят лет назад я уже пятьсот семьдесят три года как был на планете. И за все это время на меня никогда так не смотрели.

— Как она? — Голос Никс дрогнул, поэтому она смолкла.

— В тот момент у Жанель не было души. За ее взглядом не было… абсолютно ничего. — Он поднял указательный палец. — Хотя нет, неправда. Были логика и холодный расчет. Однако ничего человечного. Не было любви или привязанности ко мне как к члену ее рода. И тогда-то я увидел ее истинную природу. Вот тогда я понял… что все эти годы жил с хищником.

Никс покачала головой, вспомнив холодный взгляд женщины через стальную сетку камеры.

— Я тоже не знала, — прошептала она.

— Я виню свои собственные рассуждения. Я предполагал… — Он провел рукой по стенке блестящей золотой лодки. — Я предполагал, что женщины не могут так думать, быть такими. Конечно, время от времени от нее исходили вспышки странной отстраненности, иногда затяжные, но я не обращал на это внимания, потому что она была моей внучкой, я любил ее.

— Она была моей сестрой. — Никс подошла к аккуратному ряду инструментов на стене над рабочим местом. — Я чувствовала то же.

— Следующей ночью старик позвонил мне и сказал, что она снова желанная гостья в его доме. По сей день я гадаю, что она сделала, чтобы добиться этого. Остается только догадываться. Я решил не вмешиваться. Я сомневался в себе… и я, как и он, боялся ее. Когда на следующий вечер она рано пришла домой с работы с деньгами и этим так называемым подарком? — Он покачал головой. — Я знал, что должно было случиться. Я пришел сюда, чтобы она подумала, что я работаю, и дематериализовался в тот дом. Я потребовал показать тело. Дворецкий пытался меня остановить, но я бросился наверх и пошел на запах смерти. Я видел, как старик в приподнятом положении лежал на подушках. Его дворецкий сообщил мне, что пришло его время. Что он страдал от стремительного увядания. Я сделал вид, что меня убедили, и попросил стакан воды. Когда доджен вышел, я подошел ближе и осмотрел мужчину. Его шея была сломана, спинной мозг разорван. Это не старость.