Шакал

И, наконец, Джабон, стоящий перед закрытыми дверями своей столовой, его застывшее, похожее на маску, лицо скрывало то, что должно быть, являлось накрывшей его тревогой: член Глимеры может принимать в своем доме бесчисленное количество гостей, в том числе тех, кто, возможно, отличался менее безупречной репутацией… но при условии, что «сомнительные» действия с менее чем «уважаемыми» гостями происходили за закрытыми дверями и без излишнего внимания к тем, кто входил и выходил из спальни, посему без социальных последствий. Без сомнений, были приглашения Джабона, которые могли и наверняка отзывали, и вероятно некоторые благородные женщины отказывались сидеть рядом с ним на праздниках, но в целом, он предоставлен сам себе и был свободен открывать двери своего особняка кому угодно.

Однако вся эта свобода действий аннулируется в мгновение ока, если благовоспитанная девушка брачного возраста будет обесчещена под его крышей.

Падение, которое испытает Джабон, будет быстрым, эпическим и затронет бесчисленное количество будущих поколений его потомков.

— Я сделала это для тебя, — повторила Эллани для Рейджа.

Он покачал головой, глядя на молодую женщину.

— Ты ничего для меня не делала, потому что я никогда ни о чем тебя не просил. Даже когда ты сама искала моего общества.

— Эллани! — воскликнула ее мамэн. — Что бы ты ни сделала…

— Хватит, — рявкнул Джабон с удивительной силой.

Весельчак исчез. Его место занял совершенно серьезный Глава рода, который умел пользоваться своим социальным положением… и, очевидно, хотел его сохранить.

— Ты опозорил мой дом, — сказал он Шакалу. — Ты поступил неподобающе с невинной девушкой под крышей моего дома…

— Я этого не делал! — Шакал выступил вперед, сильный и благородный, мужчина точно знал, что с ним произойдет, если обвинение с него не снимут. — Я не касался ее, и ей это известно…

— Значит, разрушить ее тело недостаточно, теперь ты, должно быть, хочешь растоптать ее душу? — Джабон взмахнул рукой. — Как ты смеешь! Ты немедленно покинешь мою собственность, и не жди, что это сойдет тебе с рук!

— Она лжет. — Шакал впился взглядом в Эллани, которая не могла выдержать такого пристального взгляда. Когда она отвела глаза, он выругался. — Но да, я немедленно уйду и больше не вернусь. Моя честь была оскорблена в угоду интриге, в которой я не участвовал, и я возмущен тем, что здесь разыгрывается какая-то преступная схема. Я не имею к происходящему никакого отношения.

Джентльмен вышел из гостиной и, когда он приблизился к мамэн и дочери, заговорил тихим тоном: