Шакалы

— О! Речь не мальчика, а мужа. Вы, молодой человек, должны на всю жизнь запомнить. — Станислав перестал улыбаться. — По закону вы мной командуете, а по правде жизни прокуратура без розыскников ничего, кроме бытовухи, раскрыть не может. У нас своя работа, у вас своя, мы должны уважать друг друга. Если розыскник имеет что прокурору доложить, сыщик минуты молчать не будет. А раз молчит, значит, сказать не может. Я сейчас могу тебе сказать лишь слова, которые в раскрытии убийства помочь не могут, появятся у меня фактики, сообщу незамедлительно. Если ты на меня за такое нравоучение обиделся, то это от молодости, которая с годами проходит. Низкий поклон, будут вопросы, звони.

Вернувшись в министерство, Станислав заглянул в приемную Орлова, не успел спросить у Верочки, есть ли новости, как она кивнула на дубовые двери.

— Сей момент спрашивал, по-моему, сердится.

— Накапал молокосос, — пробормотал Крячко, одернул пиджак, вошел в генеральский кабинет.

Они сегодня уже виделись, потому Крячко вытянулся и сказал:

— Слушаю вас, Петр Николаевич.

— Станислав, ты когда повзрослеешь? — Орлов делал вид, что сердится.

Крячко изобразил, что чувствует вину и оправдывается.

— Я стараюсь, господин генерал, плохо получается.

— И не стыдно издеваться над молодым сотрудником прокуратуры?

— Ответить правду или сказать, что вы желаете услышать?

— Тебе врагов не хватает, охламон? Звонил Федул Иванович, говорит, мальчик вернулся с опознания, чуть не плачет. Он же тебе всю жизнь такое помнить будет. Тебе надо? — Орлов покачал головой. — Да и нечестно это, над молодым подшучивать.

— Если так, тогда правду, — решительно сказал Станислав. — Драч звонил? Ему шестьдесят или на пороге?

Около сорока он с преступностью воюет, в розыске пахал, в следствии надрывался, сейчас помощник прокурора. А этот юнец вчера портфель забросил и на равную должность с Федулом Ивановичем устроился. С каких, спрашивается, дел? Кто у него в верхах? Отец, дядя или сосед по даче? Так что лично у меня, Петр Николаевич, с совестью все нормально.

— Я устал от тебя, Станислав. — Орлов открыл лежавшую перед ним папку. — Ты когда собираешься Турину звонить?

— В шестнадцать, как договаривались.

— Звони, — кивнул Орлов. — Вот с этого аппарата, — он указал на один из телефонов.

— Обижаете, господин генерал.

— Кто тебя обидит, трех дней не проживет. Иди.

— Такова благодарность. — Станислав втянул голову и быстренько нырнул за дверь.

В приемной он попал в объятия Верочки, Станислав прекрасно знал, что Верочка тайно, давно и обреченно влюблена в Гурова, а к нему, Крячко, она относится по-дружески и несколько снисходительно, как к человеку несерьезному. Сейчас она держала его за руку, заглядывала в глаза, неожиданно поцеловала в щеку.

— Вечно ты торопишься, Станислав, посиди с девушкой пять минут, выпей чашку кофе. — Верочка подтолкнула полковника к креслу для гостей, протянула уже приготовленную чашку кофе.

Он мгновенно разгадал причину происходящего, чашку взял, но спросил строго:

— Ты сколько лет работаешь в розыске?

Женщина растерялась, затем, наморщив лоб, начала вспоминать:

— Значит, я закончила курсы... Оформилась, тогда еще шастала в девках... Сбегала замуж... Развелась... Боже мой! Сколько лет прошло! Я работаю в милиции скоро восемь лет. Ужас!

— Так вот, девочка, сотруднику со стажем положено знать, какие вопросы можно задавать, какие не следует. Однако, по старой дружбе, учитывая кофе и твои ямочки на щеках, скажу, что Лев Иванович жив-здоров, а где он сейчас находится — не знаю.

— А как ты догадался? — Верочка смотрела ошарашенно.

— Ты считаешь, что Станислав Крячко лишь “сходи”, “принеси” и “раздобудь”, а он, между прочим, сыщик. — Станислав скорчил смешную гримасу.

— А говорят, убили и тело в канализационных люках ищут, — прошептала девушка.

— Гурова убивали столько раз... Я считать перестал. А кто говорит? — словно между прочим спросил полковник.

— Люди разные. — Верочка смешалась. — Это важно?

— Пустое, — Крячко махнул рукой. — Ты знаешь, что Лев Иванович не просто сотрудник, он ближайший друг генерала и мой. Если бы Гурова убили, я бы расхаживал по конторе в белой манишке? Я бы сейчас ползал по всей канализационной сети города на четвереньках.

— А говорят, вы с Петром Николаевичем специально себя так спокойно ведете, чтобы никто не догадался...

— Составь мне перечень лиц, которые к тебе заходят, и кто что говорит. — Станислав поставил чашку на стол. — Считай это оперативным заданием.

— Господин полковник, — Верочка села в свое кресло, смотрела вызывающе. — Ко мне заходят только подруги, и доносить на них я не собираюсь.

— Ты работаешь в главке уголовного розыска, а не на базаре. А сбор информации не является доносительством. Впрочем, если тебе на судьбу Льва Ивановича наплевать, поступай как хочешь. А язык придержи, у нас никакого разговора не было. Спасибо за кофе. — Станислав поклонился и вышел.