Шакалы пустыни

—  Ааллаху алим! – дипломатично напомнила Катрин, наваливаясь на весла. Номер не прошел: видимо, на безбожников нарвалась. С берега рявкнули злее, одна из фигур прыгнула к самой воде, и в руках человека угадывался предмет, «конструктивно схожий с ружьем типа «мушкет»». Катрин почувствовала себя уточкой в тире – как известно, то мишень хоть движущаяся, но легкосшибаемая. Можно было бы плюхнуться за борт – мушкеты не пулемет, из них в темноте хорошо плавающего-ныряющего человека достать сложно. Но оружие, пороховница и девичья честь (предметы чуткие и легко-портящиеся) призывали воздержаться от купания.

 Пришлось развернуть плавсредство и грести к берегу. С камня что-то назидательно и уверенно вещали, спасало то, что пока ответа не требовали. Архе-зэка пониже опустила голову, шмякала веслами и пропитывалась злостью. Что за город – вообще распрощаться с ним невозможно?! Казалось бы: воюете и воюйте себе, нет, лодки они отлавливают. А вдруг кто на утреннюю зорьку сплавать собрался, нервы хотел успокоить ужением рыбки? Никакого уважения к правам человека. Козлы пустынные. Судя по грубому мемеканью, в стаде не менее трех голов.

Лодка ткнулась в берег, медлить далее незачем, поскольку переговоры бессмысленны по техническим, лингвистическим и иным причинам. Шпионка так и не обернулась, крепко ткнула веслом назад, ориентируясь на голос. Куда и как попала, смотреть было недосуг. Катрин кувыркнулась за борт, прикрываясь лодкой, выдернула из лодки штуцер. (Кстати, Нил по ночам холодный, особенно если сразу выше колен в нем оказываешься). На берегу охал поймавший весло страдалец, остальные со свистом вбирали в себя воздух для изъявления выражения своего полнейшего возмущения…

Выслушивать опять же неразумно – их, оказывается, аж четверо, без шума не управиться. Катрин послала пулю в дальнего (уж слишком наготове тот рослый хлыщ ружье держал), прыгнула мимо носа лодки, достала прикладом ближайшее вражеское колено и скромно сиганула за камни. Когда нужно спешить, своего «Пф-баха!» не слышишь, лиц не замечаешь, только работаешь. Лирику и все лишнее – нафиг – к тому и готовились.

Вопли Катрин услышала уже за камнями, когда малоизящно, но быстро уползала в сторону ближайшего строения. От лодки бабахнули выстрелы, к счастью, камни и песок здесь густо чередовались, и светлая сорочка с жилетом невоспитанной беглянки не маячили отдельной замечательной целью.

Левее еще кто-то шумел – все неудачно – многовато их. Людей, стволов, лошадей – последних архе-зэка сейчас чувствовала носом и весьма определенно. Тьфу, черт, какая неприятность. Гнездо какое-то осино-мамлюкское, причем уже расшевеленное.

Катрин успела закинуть за спину разряженный штуцер, бросать который не позволяла шпионская жадность. На фоне стены девушку заметили, в камень стукнула пуля, пока беглянка допрыгнула до угла, ее едва не достал второй кусочек свинца. Чем мамлюки отличаются от иных недобрых индивидов? Большим количеством имеющихся пистолетов они отличаются...

Собственные пистолеты вроде бы не подмокли, с «англичанами» в обеих руках Катрин выскочила из-за угла, готовясь столкнуться лицом к лицу с сотней донельзя разгневанных джигитов. Но нет. Лиц не имелось, лишь нервно переступающие лошадиные ноги, хвосты и прочее. «Круп» – так называется эта часть тела у благородных животных. С дюжину нервничающих скакунов, а вот за ними коновод имеется. Эк у юнца глаза расширились, султан над чалмой аж вопросительным знаком взмотнулся, но руки поводьями заняты. Ладно, стой, удивляйся. Катрин собиралась проскочить к многообещающему забору, но тут с противоположной стороны дома появились факел и несущие его встревоженные любители порядка. Экая нарядная публика, блеск, разноцветье, а уж оружия и крика…

От идеи с забором пришлось отказаться, Катрин нырнула под лошадиные ноги – вверху фыркали и тоже гневались. То, что архе-зэка еще не подшибли – не чудо или удача,  а осторожность противостоящих стрелков – собственных лошадей они опасаются задеть. Когда против тебя более десятка стволов, да на такой дистанции, хоть как прыгай и вертись – пуля найдет. Выход? Подмога и союзники нужны, пусть и не добровольные…

Выкатываясь из-под лошадей с другой стороны (далее стена дома подпирала), Катрин выстрелила в коновода, тут же безжалостно ткнула дымящийся ствол пистолета в пах ближайшему коню. Жеребец прямо-таки взревел. Красавчик-коновод оседал с пробитой грудью, все еще упорно цеплялся за поводья, Катрин вжималась в стену, пытаясь уклониться от лягающихся копыт и довольно безнадежно прикрывая голову пистолетами.