Шакалы. Роман

Со стороны зала быстро подошел Крячко, сунул под нос таможеннику свое удостоверение.

— Извини, парень, они торопятся! — схватил Нестеренко за рукав, потащил за собой. — Она с багажом или без?

— Ручная кладь, — ответил Илья.

— Мать вашу! — Крячко оглянулся в поисках своих людей.

— Все на местах, Станислав, — тихо сказал подошедший Веткин.

— На улицу, проверять отъезжающие машины. Я слетаю к служебному выходу и сейчас буду.

Поиски результатов не принесли. Юлия исчезла.

Глава четвертая

Горстков сидел за столом своего домашнего кабинета, смотрел на расхаживающего Гурова и молчал.

— Безусловно, я совершил ошибку, неправильно оценил ситуацию, но я ее как не понимал, так и не понимаю. Я на все сто процентов убежден, что вашей дочери никакая опасность не угрожает.

Хозяин раздраженно поглядывал на не лишенного элегантности гостя, который спокойно расхаживал по ковру и философствовал, словно не человека похитили, а произошло пустячное событие.

— Почему вы не поставили меня в известность об инциденте, происшедшем в Париже? — Юрий Карлович непроизвольно копировал спокойный тон сыщика.

— Вы с супругой волновались бы, но повлиять на развитие событий были бессильны.

— Я бы приказал взять Юлию под руку и сопровождать до дома, — голос хозяина зазвучал резче.

— Допустим. — Гуров остановился у открытого бара, решая, выпить ему рюмку водки или воздержаться. — Допустим, ваша дочь в настоящий момент находилась бы дома. Я бы продолжал не понимать и недооценивать противника. Юлию бы увезли завтра или послезавтра. Они, кто бы эти люди ни были, совершили ошибку, поторопились. Мы установили приметы мужчины, с которым уехала Юлия, и знаем машину.

— Глупости, сегодня один исполнитель, завтра — другой, машину угнали, использовали и бросили.

Гуров тоже начинал раздражаться, если подобные глупости говорило начальство, сыщик указал бы на ошибки, поставил говоруна на место. Но данный человек обратился за помощью, платит деньги, как с ним разговаривать — неизвестно. Легко сказать — следовало взять девушку под руку и привезти домой. А что дальше? Не выпускать ее из дома или постоянно водить под руку? Противник засветил своего человека, судя по описанию, отнюдь не рядового. Угнали машину, использовали и бросили? Спрашивается, сколько задействовано людей? И кто эти люди? Использование угнанной машины — типичный почерк криминала, а проход через депутатский зал — действие спецслужбы, и внешность, манера держаться неизвестного — это спецслужба, никак не криминал.

— Что вы молчите? — не выдержал Горстков.

— Думаю, — ответил Гуров и начал вновь расхаживать по кабинету. — Что бог ни делает, все к лучшему. Какую цель преследует противник? Сегодня мы можем предположить лишь один вариант: вынудить вас совершить некое действие, которое вы совершать не хотите. Когда мы определим цель, то выяснится фигура неприятеля. Только устранение данной фигуры, а никак не освобождение вашей дочери, способно ликвидировать опасность и возможность рецидива.

— Усложняете, — категорически произнес хозяин. — Человек желает власти и денег, что практически едино. Они хотят сорвать с меня куш, так я готов заплатить и закрыть вопрос.

— А предвыборная кампания здесь ни при чем?

— Я не давал и не дам денег на предвыборную кампанию. Я знаю, что такие слухи существуют, но это пустые домыслы.

— Однако подобное совпадение более чем настораживает, — возразил Гуров. — Вы должны понять, вам противостоит не человек, не группа людей, а организация. Юлию вернут днями, зачем ее похитили — не имею понятия. Нельзя воевать, не зная противника и правил.

— Кто написал предупреждение? У вас существуют предположения?

— Два варианта. Человек является вашим союзником, либо он противник ваших недругов.

— Это одно и то же.

— Отнюдь, — усмехнулся Гуров. — Противник ваших врагов может быть и вашим противником.

— Не скажу, что вы много знаете и полны оптимизма.

— Сожалею, видимо, мое время прошло, пора уходить на пенсию. — Гуров помолчал, продолжал через силу, утратив присущую ему агрессивность: — Понимаете, Юрий Карлович, каждый человек живет и работает успешно в отведенном ему отрезке времени. Я начинал службу в розыске давно, когда были иные преступники, совершенно другая атмосфера в обществе. Все слишком быстро изменилось, возможно, я отстал. За вашу историю я взялся и доведу ее до конца. Но я не знаю вас, не понимаю вашей жизни, окружения, интересов, а объектом преступления являетесь вы, а не Юлия. Ваша дочь — лишь орудие преступления, но, не зная вас, мне трудно понять характер и замысел преступника. Финансы и политика, я разбираюсь в них на уровне дилетанта.

Горстков сидел почти неподвижно, ссутулив мощные плечи, опираясь на стол широкими ладонями.

— Очень мрачно, мне кажется, вы все усложняете. Финансы, политика лишь кажутся сложными. Людьми в данных сферах движет первобытный инстинкт — стремление к власти.