Шакарим

Но он не поехал в Санкт-Петербург. И в волостных не очень хотел задерживаться. И не только по причине солидного возраста. Пережив испытания властью в возрасте от двадцати до сорока лет, он позже поставил перед собой цели духовного смысла. Издание непревзойденной по сию пору «Родословной тюрков, киргизов, казахов и ханских династий» тому подтверждение.

Пять вопросов о вечном

Открытие читающему обществу казахского творца по имени Шакарим Кудайбердиев продолжилось в 1912 году: стали издаваться вслед за прозаическими произведениями поэтические вещи.

Пиши и книгу, и в газеты,
Печатай, дай читать казахам —

в подобных лирико-медитативных раздумьях (стихотворение «Возмущение и спокойствие») поэт излагал мечту реализовать свой творческий потенциал.

Глубоко органичную и естественную для казахского общества миссию просветителя Шакарим излагал метафорой «путем зерна и вод»:

Зерно без вод расти не будет,
Дай влагу с творческим размахом.
На вкус попробуют пусть люди
И примут все слова без страха.

В 1912 году в Семипалатинске заработала новая типография товарищества «Ярдамъ» (в переводе с татарского — «Помощь»), созданная братьями Султаном, Садыком и Хасаном Нигматуллиными. И теперь не было нужды печатать книги в далеком Оренбурге.

И вот весна 1912 года ознаменовалась выходом книг тиражом по тысяче экземпляров с поэмами «Калкаман и Мамыр» и «Енлик и Кебек».

Шакарим, пожалуй, самый плодовитый и бескорыстный автор того времени. В письме Сабиту Муканову (1931) он вспоминал: «Напечатанные на мои средства по 1000 экземпляров «Зеркало казахов», «Енлик и Кебек», «Калкаман и Мамыр» я раздал людям».

Это было в согласии с этикой Л. Н. Толстого: казахский подвижник не желал получать доходы с продажи своих литературных трудов.

А в сборник 1903 года «Зеркало казахов», в который вошли известные стихотворения, поэт добавил восемь произведений, написанных в философском ключе. Среди них — ставшие популярными в народе, переложенные на песни стихотворения «Жизнь», «Бессмертное войско» и другие. Включил в сборник и четырнадцать стихов, посвященных Абаю. Почти все они были созданы сразу после смерти учителя. Шакарим (выше сказано об этом) дал им общее название: «Что наговорил себе после ухода Абая…».

Сборник поэт предварил стихотворением «К себе». Вот его фрагменты:

В руке перо, в глазах слеза, но мысль ладна.
Продрог, весь вечер тянет с гор прохладой.
Себе кажусь заброшенной могилой.
Где вы, ушедших дней веселье и услада?
. . . . . . . . . .
И с бледным видом вопрошаю слезно,
Случилось что? — ответь себе серьезно.
Я вспомнил прошлое, и стало стыдно…

Подобно тому как «тянет с гор прохладой», от мыслей лирического героя, с высоты прожитых лет взирающего окрест, «тянет» хладом воспоминаний. Отсюда сравнение себя с «заброшенной могилой», мотивы напрасных трудов и дней веселья и невозможность возвращения «на берег юности». Но эту интонацию «рыданий» («вопрошаю слезно») прерывает решительная концовка:

Что ж, пятиться нельзя — вперед пойду я.
Зачем стоять на месте? Лучше — в центр событий!

Книга стихов «Зеркало казахов» была напечатана в той же семипалатинской типографии «Ярдамъ» тем же тиражом 1000 экземпляров.

Объем книги «Зеркало казахов» невелик — чуть больше пятидесяти страниц, но сборник удивлял и незаметно увлекал читателя своим многообразием. Отличающиеся и по настроению, и по психоделическому подтексту, расширяющему сознание, стихи неожиданно поражали панорамным масштабом. Сборник в целом оставлял непосредственное ощущение бесконечности времени и пространства. Он был поразительно похож на переменчивую степь, и это самое точное ощущение.

Хотя на первый взгляд сборник «Зеркало казахов» наполнен одними мучительными переживаниями и назиданиями, но в нем растворено ощущение непоправимого одиночества и бесстрашного стоицизма. Горечь покаяния сменяется торжеством блестящей импровизации. Автор кажется беззащитным и одиноким, слово, отражая светлый лик счастья и темную сторону судьбы, — постоянным и вечным. «Зеркало казахов» письменно удостоверило наличие в кочевом обществе необычного, оригинального поэта со своим стилем — мыслителя и парадоксалиста.

После первого сборника поэт опубликовал небольшой книжкой более ранние стихи, написанные в восьмидесятые годы XIX века: «Возмущение и спокойствие», «Трудяга и расточитель», «Истинное и ложное», «Слово и дело», «Хвала и хула», «Критика и зависть» и другие.