Шах и Мат

— А он мне: «Ну, ты и дурр-ра! Настька!» Это я-то? — она судорожно вздохнула. После резко стерла проступившие слезы и сдавленным голосом прошипела. — Да, блин дур-ра! Какого хрена я к себе заселила это чмо поганое!?

Предположить, что он еще раз махнет рукой не успела, чашка с чаем перелетела через стол, и стукнувшись о стену осталась цела. Проследив за ее полетом, я отрешенно подумала — все, что не происходит в большинстве случаев все же к лучшему.

— И-извини, твой чай… — всхлипнула Настена, посматривая на уцелевшую чашку.

— Забудь. Он сейчас где?

— Съехал, — Семина вытерла глаза и высморкалась. — А-а а зна-ешь к кому…

— Нет. — Рассказывать о том, что у него двое точно, а возможно и трое наших дам на коротком поводке было бы грубо. Я смолчала.

— К племяннице Кащенко! — зло прищурившись, произнесла она. — Натке белобрысой!

— Ничего себе…

Я была удивлена тем, что помощница замдиректора на него позарилась. С трудом представила себе как рыжик на Степана долго и нудно облизывалась. Но чтобы Наталья Кащенко приютила у себя. Вот это новость!

— Я идиотка! Идиотка! Даже не отговаривай… — она встала из-за стола, чтобы поднять чашку.

— В таком случае ты везучая идиотка. — Согласилась я.

— Ну, да… везучая.

Я прервала возникшее молчание:

— Заявление на мужика написала? Фотопортрет? Предупредить нужно, что шатается в таком-то районе…

— Нет! — резко оборвала Семина. — Ничего не помню и не хочу помнить. — Положив фаянсовую страдалицу в мойку, глухо прошептала:

— Чтоб им обоим женщина тренер по джиу-джитсу попалась.

— Попадется, Земля круглая. — Поддержала я, и сделала первый глоток ароматного почти остывшего напитка. Если она высказалась, и без крупной дрожи и горьких слез, значит идет на поправку. Хорошо, что так скоро узнала о друге верном, жаль что таким образом. Хотя и повезло. Очень повезло.

Взяв печенье из вазочки, я поинтересовалась:

— Ты как? Домой хочешь?

— Нет, он еще вещи не забрал… и тошно от того что по работе сталкиваться будем.

— Возможно, и не будете. Мне может твоя помощь пригодиться. Помочь согласишься?

— Да.

— Тогда живо обедай, хоть что-то, — предупредила я ее отказ, — приводи себя в надлежащий для официальной обстановки вид. Жду тебя в моем кабинете через два часа. Времени хватит?

— Хватит.

— Шик! — я отсалютовала чашкой. — Можешь приниматься к исполнению. Начни с обеда.

8

Следующим по плану был душевный разговор с креативщиками, для увеличения их креатива, а затем и художником, мастерски подсунувшим под нечеткую идею раскадровки былинные. В том, что это наш Григорий добрый почитатель кринолина подсуетился, сомневаться было бессмысленно. Рука мастера видна. Только он может вычерчивать кадры на листе бумаги под линейку в строгой пропорции 16:9 и тратить немыслимое количество времени на реалистичность изображения и дотошную передачу фактур с тенюшками.

А вложив массу времени и сил в рисунки, не мог от них избавиться, в случае несоответствия. Уничтожение работ для Григория смерти подобно. И каждый раз внесение изменений в сценарий (что еще встречается в работе с капризными заказчиками) вызывало в Макаренко бурю несдержанных эмоций. Буря передавалась постепенно всем, и странным образом долго не проходила.

При этом наши режиссеры его матом крыли и сами проставляли направление движения камеры, а так же объединяли рамками кадры, снятые под одним углом для облегчения учета декораций на съемках. Миша единственный, кто столкнувшись с работой Макаренко, относился к этому философски: «Человек такой, приходится и с таким работать». Он вместо долгих разборок, сам сканировал раскадровки и делал аниматику. Таким образом, в считанные минуты или часы выявлял прорехи и подмечал где кадр нужно удлинить, где укоротить, а где добавить больше крупного плана. Брал карандаш и правил идеальные рисунки мастера, прописывал название кадра и настройки объектива.

И все это с милым выражением лица, не смотря на то, что раз, а может быть и два раза до этого объяснял художнику, что нужно и давал собственные наброски.

Чтобы избежать эмоциональной встряски Григорию Макаренко конечный результат измывательств над рисунками не показывался ни в коем случае. Раскадровки, если они еще оставались целы, прятались под увесистый замок архива.

Так как в следующие два часа я буду в нештатном порядке буйствовать по нашим и чужим кабинетам на другом конце города, надо бы поставить директора в известность о частичном отсутствии иначе проблем потом не оберешься. И вообще не понятно, успел Фельдмаршалу Шах передать хоть что-то или свалил все разборки на меня?

Не выходя из столовой, позвонила Федору. Попытка создать иллюзию моего отсутствия в офисе не увенчалась успехом.

— Я знаю, что ты здесь. — Без приветствия начал он. — Не трусь, давай ко мне.

— Ааа…

— Он уже уехал, дела срочные вызволили Шевченко из нашего тихого города.

— Федор, на сегодня у меня запланирован поиск оператора, бутафорщика и 3D моделера. А еще кое-кому из художников и креативщиков срочно нужно стать музой воплоти. Будь у меня Ми…