Шах королю

Голос говорившей прервался, когда ниида безжалостно встряхнула ее за плечи.

– Прекрати! Ты – моя подруга. Настоящая. И плевать, сколько мужиков у тебя было. Плевать, почему они были. Ты добрая. Искренняя. Хорошая. Неужели не понимаешь? Пойдем. – Она протянула горемычной красавице руку. – Прекрати думать про меня всякие глупости.

– Ты сама в свои слова не веришь, – оттолкнув ее руку, произнесла суккуб, с трудом поднимаясь. – Ну и плевать. Плевать на все.

С трудом переставляя ноги, она направилась к выходу. На душе было тоскливо. Один из демонов, попавшийся на пути, многозначительно задел недавнюю претендентку за плечо. Остановился. Усмехнулся. Протянул руку. Неудачница увернулась. Краем сознания поняла, что наказание, наложенное Тирэном, больше не действует, но радости не испытала, только гадливость.

– Развлечемся?

– Не хочу, – буркнула она, прекрасно понимая, что, если хочет воин Ада, желания какой-то синеволосой девки не берутся в расчет.

Но сейчас Натэль не желала ничего. И никого. Она устала. Прожитые в этом мире ничтожные полгода навалились на плечи гранитной тяжестью тысячелетий. Не было сил желать, мечтать, к чему-то стремиться, даже просто думать. Поэтому недавняя ветреница вырвалась из жадных рук и даже забыла удивиться, почему это исполненный нагловатой решительности приставала остановился. Равнодушная ко всему происходящему, она не заметила ни того, как сверкнул глазами Фрэйно, ни как отступил под его свирепым взглядом незадачливый ухажер. Телохранитель проводил потерянную страдалицу взглядом, не собираясь, впрочем, приближаться. Выжила. Надо же. Страж усмехнулся своим мыслям и повернулся к вышедшей с Поприща Кассандре.

– Ниида. Все в порядке?

– Да. Еще одно соревнование закончилось. – Она грустно улыбнулась и посмотрела вслед медленно бредущей подруге. – А вот Нат его не прошла.

– И жива? – удивился собеседник.

– Ее оракул пожалел. А может, не пожалел, а наказал – она теперь навсегда останется в этом мире.

За своими искренними переживаниями девушка не заметила мимолетного удовлетворения, которое промелькнуло в глазах демона. Ее-то собственные мысли были далеки от радужных.

– Не надо переживать, – тронул ее за плечо невозмутимый воин. – Пойдемте. Квардинг приказал отвести вас в покои.

– А как же Натэль? Она ведь совсем одна!

– Я позабочусь о ней. Пойдемте, – оборвал подопечную Фрэйно.

Та кивнула, привычно подчиняясь и проникаясь его уверенностью. Он позаботится. Конечно. Раз сказал, значит, так тому и быть. Кэсс дошла до комнат, которые уже давно привыкла считать своим домом. Сопровождающий почтительно пропустил спутницу вперед и мягко закрыл за ней двери, оставшись в коридоре.

И снова всё как прежде – ванная, расчесывание волос, свежая одежда и чувство такое, будто собственное тело, только что омытое водой, пахнет гнилью с подмешанным к ней сладковатым и липким запахом старости…

Так странно… Коса, еще утром такая яркая, блестящая, сейчас будто омертвела, стала подобна сбитому хлопку. И кожа, цвет которой квардинг так любил сравнивать со сливками, сделалась изжелта-серой. А внутри живота ворочалась, пульсировала нарастающая боль. Она еще не вгрызлась в сопротивляющееся тело, но уже гнездилась в нем, обживалась, устраивалась по-хозяйски, словно намекая – теперь-то от нее не избавиться. Свирепое чудовище, заточенное в человеческую плоть, как в темницу, просыпалось и жаждало обрести свободу.

Девушка закрыла лицо ладонями. Тошнотворный ужас подкатывал к горлу. Тело бил озноб. Непослушными руками Кэсс натянула на голое тело рубаху Амона, вдыхая родной, но теперь уже едва уловимый запах. На широкой кровати было пусто и бесприютно. Ниида с головой накрылась одеялом, подтянула колени к животу и зажмурилась. На волнах постепенно нарастающей муки она уплывала даже не в сон, а в туманное забытье, близкое к беспамятству. Нет, нельзя! Рабыня принудила себя очнуться. За окнами темно. Неужели ночь? Так быстро… Она прикрыла глаза, мысленно пытаясь почувствовать хозяина.

Он уже летел сюда, к ней. Невольница успокоилась. Все будет хорошо. Главное – он скоро окажется рядом. Сознание снова стало погружаться в тягучее вязкое мучение. Фрэйно предупреждал: когда существо проснется, то будет в ярости от голода и оттого, что его обманули, но подготовиться к этому так и не получилось. Где-то в душе несчастная по-детски надеялась, что отвратительный метод, давший ей временную передышку, окажется целительным и все закончится. Совсем.

Увы.

Монстр снова вгрызался в плоть, терзал и рвал, захлебываясь от злобы и жадности. Изощренная пытка поглощала остатки воли и сопротивления. Кто бы мог подумать, что ничтожно малое существо способно породить такое страдание? Девушка закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание. Дышать было больно.