Шахидки по вызову

Костя тоже подошел. Нужно было становиться своим. Чем натуральней это будет выглядеть, тем легче бежать. Его не остановит запись. Не на того напали. Этот чеченец уже был приговорен, а его вынудили исполнить приговор. В чем он виноват? В том, что хотел жить? Это никому не запрещено. Что было бы, если он отказался? Два трупа. Мать получит страховку, а дальше? В конце концов почему здесь нет тех, кто затеял эту войну? Они по-прежнему живут вдалеке от этих кошмаров и делают свое дело. Никто не вспоминает о тысячах русских убитых, изнасилованных, просто ограбленных и выброшенных из своих квартир. За время службы Костя своими глазами увидел расхождение между тем, что творится в республике на самом деле и как это преподносят средства массовой информации. Он успел изнутри увидеть изнанку этой войны. Боевики, к которым он попал поначалу, убивали только из-за денег. Ему хватило нескольких дней, чтобы понять: не будет Чечни – они пойдут в другое место.

Водитель пожал протянутую Костей руку и подбодряюще похлопал по плечу:

– Давай, Мохов! Удачи! Ты попал к хорошим людям.

– Все! – Канташ вышел на середину дороги. – Пора идти, пока светло.

Машина завелась и, напоследок посигналив, покатилась назад, к небольшому расширению на дороге, чтобы развернуться. Костя проводил ее с тоскою во взгляде и направился следом за чеченцами.

С первых же минут ходьбы он понял, что ему придется туго. Со стороны казалось, будто бандиты идут не спеша. Однако первое впечатление было обманчивым. Уже скоро он почувствовал одышку, а еще через километр начал отставать.

Он шел в середине колонны из четырех человек. На всех были надеты рюкзаки. Косте дали какой-то мешок. Он был не особо тяжелый, но в отличие от ноши бандитов неудобен для переноски. То и дело перекладывая его с одного плеча на другое, Костя старался не подавать виду, что ему тяжело. Отойдя на почтительное расстояние от места остановки, устроили привал. Рацион боевиков не удивил Костю. Из его мешка достали сникерсы, вручив каждому по одному, и по пачке галет из армейского сухпайка.

– Где взяли? – осторожно поинтересовался Костя у Канташа, ожидая услышать рассказ о продажных тыловиках.

– Гуманитарная помощь, – на полном серьезе ответил тот. – Тушенку и консервы тоже привозят, но ее тяжело носить с собой. Мы меняем ее в селах на деньги.

– А кто вам все это присылает? – удивился он.

– Мы все лето в Грозном жили, – не оборачиваясь, пояснил сидящий к нему спиной бандит. – Легально. Я вообще днем таксистом работал.

– Ну вы даете! – Черепанов даже перестал жевать. – Почему сейчас уходите?

– Мы не уходим. – Канташ покончил со своим обедом и теперь вступил в разговор. – Меняем место дислокации.

– Нам далеко идти?

– Не близко. – Он поднялся и закинул автомат за спину. – Заканчивайте.

Шли весь остаток дня и вечер. Лес сменился кустарником, потом горными лугами. Уже в сумерках Черепанов разглядел очертания домов. Аул казался продолжением россыпи огромных валунов. Он словно приземлился здесь подобно терпящему бедствие самолету, до полной остановки растеряв половину своих частей. В нескольких окнах было заметно бледное свечение. Из дворов доносился редкий лай собак.

Костя знал: несмотря на обманчивую близость селения, до него еще около часа ходьбы. Расстояние скрадывал спуск и подъем, а звуки – чистый воздух, скалы и тишина.

Сразу в аул не пошли. Свернув с тропы, спустились в ложбину. Дома вновь пропали из виду. Сбросив с себя рюкзаки, боевики обступили своего главаря. Канташ о чем-то заговорил на чеченском. Все это время Костя стоял в стороне, чувствуя себя не в своей тарелке. Мало ли что они обсуждают. Он уже не удивится, если его оставят здесь в рабство, несмотря на обещания, а убийство Висани окажется простым издевательством. Это очень хитрый народ. Им ничего не стоит убедить его в благосклонности своих намерений, но сделать это только из-за того, чтобы исключить вариант побега. Да и скажи об этом раньше, еще в Хиди Хуторе, пришлось бы тащить пленника со связанными руками. Лишние проблемы им ни к чему.

Между тем по интонации главаря Черепанов понял: разговор подходит к концу. Наконец Канташ хлопнул в ладоши и замолчал, пристально глядя в глаза одному из боевиков, словно пытаясь угадать, дошел ли до того смысл сказанного. Тот медленно кивнул, переваривая услышанное, после чего, прихватив автомат, ушел в сторону селения.