Шахнаме. Том 1

В раздумье сперва погрузился Дестан,
Затем приосанившись, выпрямив стан,
Готовый ответить на каждый вопрос,
Такие слова богатырь произнес:
«Сперва про двенадцать зеленых дерев,
⁷⁵⁰⁰

Что высятся, тридцать побегов воздев; Двенадцать таит в себе месяцев год,
И каждый, как новый владыка, грядет,
Прошло тридцать суток, и месяц истек —
Таков провиденьем начертанный срок.
Еще про двоих расскажу я коней,
Что мчатся стремительных молний быстрей:
Проносится белый, сверкнув, как хрусталь,
И черный за ним устремляется вдаль.
Так время течет, строго меру храня;
⁷⁵¹⁰ То смена извечная ночи и дня.
Бегут, как от своры охотничьей дичь;
Им в беге друг друга вовек не настичь.
Скажу о наездниках тех тридцати,
Что мимо владыки мелькают в пути.
Порой их становится меньше одним,
А снова сочтет — те же тридцать пред ним.
То луны текут, и неравен им счет,
На сутки бывает у них недочет[243].
Еще разгадаю в немногих словах
⁷⁵²⁰ Загадку о птице на двух деревах:
В сияньи земля от Овна до Весов,
В ту пору неведом ей темный покров.
Лишь к Рыбам ее приведет Зодиак,
Угрюмый над нею сгущается мрак.
Два древа — две длани небес. Искони
Печаль и веселье даруют они.
А птица та — солнце. Зимой нам темно,
Весною нас вновь оживляет оно.
А тот на высотах сияющий град —
⁷⁵³⁰ Приют наш небесный, не вянущий сад.
Пустыня — земной наш, случайный приют,
Где горе и радость бок о бок живут.
Отсчитан судьбою здесь каждый наш час —
Что дарит, сама похищает у нас.
Но дрогнет земля, и раскатится гром,
Поднимутся вопли и стоны кругом,
И прерван в пустыне упорный наш труд.
Нас снова к обители горней зовут.
Плод наших трудов кто-то новый пожнет,
⁷⁵⁴⁰ Пожнет, но и сам он уйдет в свой черед.
Так было с тех пор, как живет человек,
И этот закон не состарится ввек.
Взять доброе имя с собой не забудь —
К бессмертью оно открывает нам путь.
А если мы жили в корысти и зле —
Смерть все обнажит, что таилось во мгле.
Пусть выше Кейвана богатый наш дом,
С собой мы лишь саван один унесем.
И тяжкий обнимет нас трепет и страх,
⁷⁵⁵⁰ Как время придет обратиться нам в прах...
С серпом великан по лужайке идет,
И все, что увяло, и все, что цветет,
Срезает равно беспощадной рукой,
Мольбою не тронуть его никакой.
Мы травы, а время — косарь, что на луг
Ступив, без разбору все косит вокруг;
Всех губит, не глядя, кто молод, кто сед,
Губя, не щадит и младенческих лет.
Таков нашей жизни извечный закон;
⁷⁵⁶⁰ Ведь каждый рожденный для смерти рожден;
В дверь входит, выходит из двери другой.
Измерен наш век беспощадной рукой».

[Заль обнаруживает свою доблесть перед Менучехром]