Шахта

– Нам все равно в военкомат заезжать, там и сообщите, – парень, видимо, не сомневался, что вся история про немцев – полнейшая брехня. Упругий холодный ветер трепал его волосы. Над ними один за другим пролетели четыре самолета. С такими же, как накануне, крестами, только одномоторные. И тоже очень низко.

– О, ё-о-о, – схватился за фуражку офицер.

– Гляди, гляди, поворачивает! – закричал Иванов. – Сюда вертается! Чего делать-то?

Старлей пополз под сиденье. Один самолет летел прямо на них. Евгений Семенович не мог пошевелиться, отвести глаз. Когда голубое брюхо оказалось над его головой, от крыла отделилась небольшая голубая бомба.

– А-а-а, – заорал шофер и резко вывернул руль. Раздался страшный грохот. Слепко ударился грудью о спинку переднего сиденья и потерял сознание.

Когда он очнулся, старлей висел на дверце, головой наружу. Машина сидела в глубоком кювете. Неподалеку что-то горело. От дыма першило в горле, и был еще гадкий металлический привкус во рту. Евгений Семенович выбрался на дорогу. Оказалось, что горела перевернутая кабина грузовика, пустая, как использованная консервная банка. Ничего больше на асфальте не было, за исключением тощей женской ноги в коричневом резиновом боте. Офицер и шофер выползли наверх, оба они, выпучив глаза, озирались.

– Ехать надо, – сказал Иванов, – ничего мы тут не сделаем. Так уж им… Он ведь, гад, в нас целил.

– Да, – подтвердил Евгений Семенович, – я видел. Это из-за нас – их.

– Поехали! – всхлипнул старлей. – Ну поехали же. Они вернуться могут!

– Как там еще машина, неизвестно, да на дорогу ее вытягивать… – забубнил Иванов.

Но все обошлось, и до города они доехали без новых приключений.

На улицах была паника, но какая-то странная. Редкие прохожие тащили с вороватым видом мешки и чемоданы. В одном месте из распахнутого настежь окна раздавались отчаянные женские крики, перешедшие в истошный визг. Транспорта не было никакого, лишь на углу улицы Карла Маркса стояла одинокая полуторка. Кузов ее ломился от разнообразных предметов мещанского быта, включая непременный фикус. У кабины сутулился знакомый Евгению Семеновичу шофер. Рядом с ним плакала маленькая девочка, прижав ладошки к лицу. На заднем плане могучая краснорожая тетка волокла аляповатый трельяж. Женщина помоложе и мужчина с развевающимися вокруг лысины редкими длинными волосами пытались ей помешать. Слепко узнал Лебедкина, управляющего трестом.

По военкоматовскому коридору небритые мужики таскали сейфы и ящики с беспорядочно наваленными бумагами. Сам военком прямо во дворе торжественно вручал трехлинейки немолодым личностям тоскливой наружности. Они подходили к столу, диктовали капитану Коробейникову свои имена и фамилии, расписывались, жали руку военкому и подходили к старшине за оружием. Винтовки выглядели очень уж неновыми. Вскоре новобранцы суетливо построились, пихаясь нелепо торчавшими из-за спин прикладами.

– А, это ты, Слепко! – нехорошо осклабился военком. – Вот и твоя очередь подошла, подходи, записывайся!

Евгений Семенович подошел к столу, сказал имя-отчество и расписался.

– Получай оружие!

Он взял длинную тяжелую хреновину.

– Все как ты хотел, верно? Чего ж не рад? Давай в строй, рядовой необученный.

– Старший лейтенант Трубицын, – выступил вперед энкавэдэшник, – не получится, товарищ майор, нельзя вам его забирать. В Москве его требуют, меня специально прислали. Вот бумага.

– И удостоверение свое покажи, старлей, – приказал капитан Коробейников, тоже, кстати, одетый в форму НКВД, – ну-ка.

– Значит, Слепко, не судьба тебе, – вынул ружье из рук Евгения Семеновича военком. – Окопы-то как, откопал?

– Нет.

– Что ж так?

– Там… фашисты. Много. Пришлось уходить.

– А люди твои где?

– Выбираются малыми группами. Мы там с немцами прямо нос к носу. Ушли… чудом. Половину наших сотрудников сейчас только убило, тут недалеко. Там были Абрамсон, Виноградов, Рябинкина…

– Так точно, товарищ майор, под бомбежку мы попали. Насчет танков и прочего – ничего сказать не могу, не видел. Самолеты – да, были.

– Есть там немец, точно! – проворчал военком. – Мы только не думали, что так близко. Разбомбили, говоришь? Ну, дела. А Голавлев этот обдристанный где?

– Там остался. В окопе. Сказал, что у него приказ, и он никуда не уйдет.

– К немцам переметнуться решил, сука троцкистская! – крикнул капитан. – Чего еще от него ждать было? Лучше бы ты, товарищ Слепко, его там, на месте… Эх!

Евгений Семенович тупо помотал головой, не зная что сказать. Старшина повел пополнение за ворота. С улицы, навстречу им, пара заморенных одров под водительством какого-то пацана втаскивала новенький ЗИС-5 со странным, обтянутым разномастными кусками брезента прямоугольным сооружением вместо кузова. Из кабины вылез мосластый тип в форме капитана артиллерии.

– Бензин есть? – не здороваясь, гаркнул он.

Никто, естественно, ему не ответил.

– А, это самое, здравия желаю, – поднес руку к непокрытой голове артиллерист. – Где тут военком, не знаете?

– Кто вы такой? – спросил военком. – Почему обращаетесь не по уставу?

– Я… вот мои документы, и вот…