Шахта

У двери тарахтел грузовик. В неверном, колеблющемся свете едва проступали неподвижные, запорошенные снегом фигуры зэков в открытом кузове. Не поднимая глаз, он юркнул в кабину. Сидевший рядом с шофером сержант нехотя потеснился, освободив горбушку сиденья у дверцы. «Кажется, все-таки похолодало», – подумал Евгений Семенович и поглубже зарылся лицом в тулуп. Фары едва доставали на несколько метров, высвечивая бешено вихрящийся снег. «Федор, чего доброго, совсем сопьется. Вот – судьба! Большой человек, первый замнаркома, жена красавица, и вдруг – сюда. Похоже, сломался он. Комичка эта…» – его передернуло. Остановились в хвосте вереницы таких же грузовиков. Евгений Семенович вылез и сразу провалился по колено, щурясь от ветра. Следом спрыгнул вертухай, между надвинутой ушанкой и овчинным воротником едва виднелись его раскосые глаза. Из кузова сползло несколько человек. Кто-то из них что-то прохрипел, и один, глухо матерясь в намотанные на лицо тряпки, полез назад и сбросил еще нескольких, упавших, как кули, но все же шевелившихся. Спустившиеся первыми пинками подняли их на ноги. На заключенных были одни только черные телогрейки. На этих, правда, по две штуки. Их шапчонки, натянутые чуть не до подбородка, побелели от инея. Не обращая внимания на начальство, они, сбившись в плотную кучу, побежали к мерцавшему сквозь пургу входу в огромный сарай над стволом строившейся шахты. В кузове осталось полтора десятка неподвижных фигур. Эти замерзли по дороге. Евгений Семенович встрепенулся и тоже поспешил на свет. Ветер колол глаза ледяными иголками так, что бежать приходилось, в основном, задом наперед. Фары грузовиков высвечивали ослепительно белые пылинки, проносившиеся мимо его мохнатого треуха. Во всех кузовах сидели мертвецы. Одна машина медленно двигалась навстречу. Двое зэков переваливали согнутые в сидячей позе трупы в ее кузов. Водитель высунулся на мороз и крикнул что-то Евгению Семеновичу, но из-за ветра невозможно было ничего разобрать.

Огромное, темное, гулкое помещение обогревалось тремя раскаленными докрасна печами, сварганенными на живую из железных бочек. Зэки, итээры и вертухаи жались вокруг них, образовав шевелящиеся черные кольца. В целом внутри было сравнительно тепло, может быть, даже плюсовая температура. В воздухе плавали липкие облака серого пара. Тут же размещались и склады, и мастерские, и «нарядная», и все что угодно. Когда он вошел, на-гора начала подниматься предыдущая смена и тоже потянулась к печам. От их ватников валил густой пар. Те, кому удалось подобраться поближе, рвали с мясом свою пайку тепла перед предстоящей поездкой в лагерь. Возникла жестокая безмолвная давка. Капитан Ярочкин, начальник охраны, глянул на циферблат карманного хронометра и скомандовал построение. Обе смены, заступавшая и отработавшая, встали друг напротив друга, по обе стороны от входа. Началась перекличка. Офицеры деловито вычеркивали из списков фамилии выбывших. Ярочкин подошел к Евгению Семеновичу, козырнул.

– Многовато опять померзло, товарищ зам главного инженера, – виновато сообщил он, – прямо беда! Везут эшелон за эшелоном, а как до дела доходит – опять нехватка!

– Вы бы хоть балаганы фанерные на кузова поставили! Надо ж головой соображать! Как мы можем план выполнять, если… – Евгений Семенович закашлялся.

– Все правильно, одно только непонятно: кто и как их ставить будет? Опять же материалов у нас нету.

– С материалами я что-нибудь придумаю, но давайте побыстрее решим этот вопрос.

– Разрешите обратиться, гражданин начальник! Бригадир проходчиков заключенный Бирюков, – сипло пролаяли рядом.

– А, это ты, – благодушно отозвался Ярочкин, – давай, чего у тебя?

– Мы эти балаганы сами сколотим, сверхурочно. Материалу только дайте.

– Будет вам материал! На станции, на запасных путях, вагонов сломанных завались, – озарило Евгения Семеновича.

– Слушай, Слепко, они ж не наши, они – энкапээсовские, нас же потом за них, это самое… – забубнил офицер. Идея ему явно не понравилась.

– Под мою ответственность, Ярочкин. Где наша не пропадала!

– Тогда сделаем! Бирюков, в строй! Разболтались вконец, сволочи! Пользуетесь моей несказанной добротой.

– Спасибо, гражданин начальник.

Евгений Семенович, собираясь с мыслями, прошелся перед черными рядами. Почти все зэки выглядели плохо, многие явно пребывали уже в каком-то ином, лучшем мире. На их фоне выделялась небольшая группа бородачей. Эти смотрели живчиками, даже слишком.

– На втором горизонте прорвало подземные воды. Поэтому проходка рудничного двора там временно приостанавливается. Но проходка главного откаточного штрека должна быть продолжена ускоренными темпами. Одновременно бригада, – Слепко запнулся, – гм-м, Бирюкова, начнет бетонировать участок прорыва. На первом горизонте работы производить по ранее утвержденному графику. Всё! Маркшейдеров и бригадиров прошу подойти ко мне.

– Р-разойдись! – скомандовал Ярочкин. – Отрядам получить питание!