Шахта

Он схватил сумку с хлебом, мылом и прочим припасом, с вечера брошенную в углу веранды, и пробкой вылетел на улицу, хлопнув дверью так, что со стены посыпались чешуйки краски. «Не хватало еще, в третий раз устраивать… Клоуна из меня делает! Не выйдет, не на того, голубушка, напала! Ни за что не обернусь!» Дверь за его спиной вновь скрипнула, значит, она вышла на крыльцо. Евгений Семенович пинком распахнул калитку и размашисто зашагал вдоль проросшего пыльной бузиной штакетника в направлении шоссейки. Уже наступил сентябрь. Из-за всех перипетий этого проклятого лета они слишком затянули с возвращением в город. Погода, правда, стояла совсем летняя, особенно днем. Наталья его так и не окликнула. «Значит, ревет». Поймать попутку удалось минут через сорок, и то еще повезло, дорога как назло совершенно опустела. Шофер полуторки не сводил глаз с серой гудроновой ленты и сосредоточенно смолил самокрутку. Безуспешно попытавшись завязать беседу, Евгений Семенович развалился, как мог, на неудобном сиденье и, тихонько посвистывая, обозревал среднерусский пейзаж. Перелески пока зеленели, лишь на березках пробивалась уже веселенькая ситцевая желтизна. Над утопавшими в навозной жиже приземистыми колхозными коровниками медленно вращалась бессчетная скворчиная туча. Птички явно намылились в теплые края. Плевать им было на человечьи заморочки. «Съездили бы в июне в Сочи, как собирались. Ничего бы не случилось, а теперь когда еще получится?» Порожний грузовик загрохотал по булыжной мостовой.

– К военкомату, пожалуйста, – очнулся Евгений Семенович. Шофер непроизвольно дернулся, подпрыгнула и его машина.

– Чего, загребли тебя, паря?

– Сам иду.

– Не врешь? Сам-то из каких будешь? Я все не разберу.

– Да вот, начальником института работаю.

– Начальником? – шофер пожевал губами. – Офицером, значится, идешь. На гражданке не накомандовался?

– Не угадал. Рядовым.

– Рядовым? По своей воле из начальников рядовым на фронт просишься? А ты, парень, женат?

– Есть такое дело.

– Может, под судом состоишь?

– Да нет, – разговор становился забавным, – а что, женатый начальник не может добровольно на фронт пойти? Как все, Родину защищать?

Машина резко затормозила.

– А ну вылазь!

– Ты чего? Какая муха тебя?..

– Ничего, сам дойдешь, придурок.

У двери призывного пункта вытянулась очередь плохо одетых мужчин. Хорошо хоть гораздо более короткая, чем накануне. Слепко скромно пристроился в конец.

– У меня язва двенадцатиперстной кишки, а они опять повестку. У них там давно уже все про меня записано! Чем без толку бумажки слать, посмотрели бы лучше в личном деле, – жаловался унылый тип лет сорока другому такому же.

– В таком случае справка требуется.

– Есть у меня и справки, и заключение, и все, что душеньке угодно. У меня вообще белый билет.

– Значит, отпустят, – огорчился второй.

– А день-то потерян! – приободрился первый.

– У меня тоже, это самое… Двое детей, жена больная! Нашли кого призывать! У соседа сынок – орясина орясиной, пахать на нем можно, так нет, освободили, сволочи! Студент он, видите ли, мясомолочного института!

– Ты потише тут. А кто сосед-то?

– Директор продмага!

– Чего ж ты хотел? Ясен пень.

За два предыдущих дня Евгений Семенович успел уже по горло наслушаться подлых обывательских разговорчиков и на сей раз не стал вмешиваться. Когда подошел его черед, он молча положил перед опущенным козырьком военкома заявление, паспорт и военный билет.

– Это опять ты, Слепко? – поднял злое, осунувшееся лицо майор. – Глянь, Коробейников, опять этот деятель приперся! Ну, чего еще интересного скажешь?

– Вы не имеете права!

– Ты же вчера, помнится, товарищу Ворошилову жаловаться собирался. И как? Скоро меня под трибунал отдадут?

– Вы все-таки должны меня понять, мне совершенно необходимо…

– Необходимо? Ты начальник какого-то там долбаного института, и у тебя бронь. Все, разговор окончен. Проваливай! Моя бы воля, я б тебя…

– Почти всех моих сотрудников призвали! Бабы одни остались да я. Понимаете, стыдно людям в глаза смотреть!

– Ничего не знаю, пускай начальство твое с тобой разбирается. Еще раз сюда заявишься, сядешь за хулиганство. Это я тебе обещаю.

В глубоком отчаянии, Евгений Семенович вышел во двор. Всех, кто стоял перед ним в очереди, пузатый старшина трамбовал уже в грузовик. Некоторые пытались еще что-то ему доказать. Старшина отзывался безразличными матюгами. «А если? – забрезжило в голове отвергнутого начальника института. – Там наверняка никто проверять не станет. В крайнем случае, скажу, что по ошибке меня не записали». Потихонечку, бочком, он подобрался к самому борту.

– А тебе, цыган, чего, специальное приглашение требуется? – густо дохнул ему в лицо старшина. – А ну, лезь в кузов, б…!

Евгений Семенович поставил ногу на колесо.

– Слепко! – заорали из дверей военкомата. – Вернись! Слазь, тебе говорят!

Сгорая со стыда под ненавидящими взглядами из кузова, Евгений Семенович слез и медленно поплелся назад.

– Вот он, товарищ майор! Чуть не удрал. Уже, гад, в грузовик залазил.