Шахта дьявола

— Он не прикасался ко мне. Мне удалось уйти. Она горячо прижимается губами к моим. Одним целомудренным поцелуем она разжигает мое мертвое сердце. Я крепко сжимаю ее талию. Она отстраняется и прижимается своим лбом к моему. — Я использовала самые твердые части себя против самых мягких частей его, — выдыхает она. — Я слушала то, чему ты меня научил.

Прерывистое рычание раздается в моей груди и вырывается из моих губ. Я прижимаюсь своим лбом к ее лбу, мои глаза закрываются. — Спасибо, черт возьми. Я бы не смог жить с собой, если бы он причинил тебе такую боль, если бы он прикоснулся к тебе из-за меня.

Мучительная боль начинает переходить в тупую боль. Я страстно целую ее, одним нажатием губ выражая всю глубину страха, беспокойства и любви, которую я испытываю к ней.

— Он этого не сделал. Мне удалось заполучить его пистолет, и я… я застрелила его, Тьяго.

Я отстраняюсь. — Он умер?

— Я так не думаю. Когда я ушлс, он лежал на полу, истекая кровью. Я один раз выстрелила в стену, а затем выстрелила его куда-то в живот.

— Хорошая девочка, — хвалю я. Она вывела эти уроки самообороны на новый уровень. — Где пистолет?

Ее глаза расширяются, и она бледнеет. — Я… я оставила его. Прости, я не подумала, я испугалась, когда его застрелила. Он у него есть.

— Шшш, — успокаиваю я ее, целуя в лоб. — Ты сделала именно то, что тебе нужно. Вернее, на самом деле. Я собираюсь закончить это сейчас.

Я начинаю подниматься на ноги, но она хватает меня за руку и тянет вниз. Когда я шиплю, она пугается.

— Что у тебя с рукой?

— У меня вывихнуто плечо, — мрачно говорю я.

— Давай я тебе помогу. Она поднимается на ноги, осторожно ощупывая мое плечо, пока не обнаружит проблему. «Это будет больно».

Я смотрю ей в глаза. — Ничто не может сравниться с последними полчаса моей жизни.

Ее взгляд смягчается. Она вставляет мое плечо обратно в сустав, и я вздрагиваю. Ее руки массируют нежную плоть, а глаза умоляют меня.

— Не уходи. Пожалуйста, не уходи.

— Я должен. Мы еще не выбрались из леса и не выйдем, пока он не умрет. Я убью его, а потом вернусь за тобой.

Ее подбородок упрямо вздрагивает. — Я не останусь здесь. Я пойду с тобой.

— Нет, амор. Тебе нужно спрятаться и подождать меня.

Она упрямо качает головой. — А что, если он причинит тебе боль?

Я обхватываю ее лицо и заставляю посмотреть на меня. Эти голубые глаза съедают меня изнутри, как всегда.

«Единственный способ причинить мне боль — это причинить вред тебе. Я не смогу сосредоточиться и думать ни о чем другом, если не буду знать, что ты в безопасности, ты это понимаешь? Мне нужно, чтобы ты осталась позади и спряталась. Пообещай мне, что спрячешься, Тесс. Она все еще выглядит неуверенной. — Обещай мне.

— Обещаю, — шепчет она.

✽✽✽

Глава 63

Тьяго

Ярость, протекающая по моему телу, проникает до костей. Он настолько неразрывно похоронен в моем мозгу, что следы этого гнева я буду носить с собой до конца своей жизни. Предательство влечет за собой смертный приговор, но преследовать мою жену? Смерть — это милость, о которой Марко будет умолять меня, прежде чем я с ним покончу.

Насилие, пронизывающее мои руки, заставляет меня чувствовать себя непобедимым, пока я брожу по коридорам бомбоубежища в поисках человека, которого собираюсь выпотрошить. Я иду по кровавому следу, который он оставил после себя. Никаких рациональных мыслей, никакой заботы о собственной безопасности, просто сосредоточенность на выслеживании животного, которое ранило мою сестру и попыталось напасть на Тесс.

Завернув за угол, я вижу Хулио. Он родился в картеле, оба его родителя были частью семьи с тех пор, как моему отцу было двадцать с небольшим. Его смерть причинит им боль, но его предательство уничтожит их. Я стою позади него, сжимая предплечьем его горло, прежде чем он даже осознает, что я здесь.

«Dile a tu dios que el Diablo dice hola, hijueputa».

У него есть доля секунды, чтобы напрячься, прежде чем я перережу ему горло, жестокость моего удара почти обезглавит его. Я отпускаю его, и его тело падает на землю в тот момент, когда кто-то поворачивает за угол в противоположном конце коридора.

Фредо. Брат Хулио.

Мой нож пронзает воздух и вонзается ему в глаз на восемь дюймов на глубину с другого конца зала. Он умирает с жалким хныканьем, будучи не более человеком в смерти, чем он был при жизни.

Я подхожу к его телу, вытаскиваю нож из его головы и втыкаю его в пояс брюк. Другой его глаз застыл в недоверии, невидяще глядя на меня. С ревом я тянусь к его глазнице и хватаю это бесполезное глазное яблоко, с легкостью вырывая его из его головы. Я крепко сжимаю его в кулаке, иду по кровавому следу к закрытой двери.

В ночь смерти Аугусто Леоне я должен был знать, что Марко был кротом или, по крайней мере, подозревать его. Я был настолько поглощен Тесс, что больше ничего не видел. И этот ублюдок использовал эту слабость против меня, как я и предсказывал.

Дверь распахивается, когда я пну ее, верхние петли полностью высвобождаются. Марко сидит на том же стуле, на котором умер Леоне. Есть определенная поэтическая справедливость в осознании того, что он тоже умрет там.