Шахта. Ворота в преисподнюю

— При чем тут дядя Боба? — удивился прокурор. — Конечно же, все знают дядю Бобу. Если он еще не умер, то содержится в психиатрической больнице…

Прокурор вдруг замолчал, оглядел своих гостей.

— Да вы, я думаю, и там уже побывали! Ну, и как дядя Боба? Мертвые с косами у него все еще стоят?

— Стоят, — вздохнула Настя.

— Вы, конечно, знаете, что он работал на съемках этого фильма?

— Да-да.

— Мне, между прочим, известна одна любопытная деталь.

— Что дядя Боба от фильма и свихнулся?

— Нет. Свихнулся он гораздо раньше. И все повторял эту присказку, про мертвых с косами, еще до того, как сюда приехали киношники.

— Но это же невозможно! — воскликнула Настя. — В больнице нам сказали…

— Этот молодой врач, заведующий? Да откуда ему знать…

— Медсестра, — уточнил Свят.

— Тем более! Штука в том, что не из фильма взял дядя Боба свою поговорку, а наоборот. Летом шестьдесят шестого, когда закончились съемки, наша, так сказать, элита пригласила всю группу на торжественный ужин. Данька и Ксанка, конечно же, ограничились лимонадом, а вот Валерка с Цыганом здорово набрались. По пьяной лавочке режиссер мне и поведал, что идеи поставить кресты в простынях на кладбище изначально в сценарии не было. Просто один из местных носильщиков, которого временно взяли на работу, все время повторял эту загадочную фразу: «А вдоль дороги — мертвые с косами стоят! И тишина…» Так и появилась добавка к сценарию.

Свят посмотрел на Настю. Ее глаза были расширены от непонятного ужаса.

— Я поняла! — сказала она. — Это есть. Эта картина на самом деле существует, и дядя Боба ее видел. Поэтому он и свихнулся.

— Но ведь дядя Боба был… — Свят хотел сказать «членом банды», но осекся: не стоило волновать пожилого прокурора новыми деталями дела, которое его коллеги так и не раскрыли.

— Он был шахтером, как все, — с грустью сказал старик. — Но однажды его задержали в другом городе. Задержали у школы. Кто-то заподозрил, что он подглядывает за детьми… Ну, вы понимаете, что я имею в виду. После этого случая за ним стали следить. Но однажды он пропал на неделю. Мы его искали, снарядили особый наряд милиции. Искали-то наверху, а нашли в шахте. Он и сам не помнил, как туда попал.

— Заблудился, отстал от смены… — предположил Свят.

— Нет. Он был в земной одежде. Пиджак и галстук — тогда мужики так и одевались. Но был в шахте. Вдребезги пьяный. Его собрались погнать с работы, но вдруг выяснилось, что он сам подал заявление и категорически не хочет спускаться под землю. Будто бы и впрямь видел там что-то ужасное. Правда, насчет реальности этой картины вы, конечно, загнули, девушка.

Настя с удивлением вскинула ресницы: ясно, что давно ее так никто не называл, но возраст прокурора, вроде бы, давал ему такое право… Она спросила:

— Это также было до съемок фильма?

— Да. Иначе, как бы дядя Боба попал на съемки, если бы не ушел с шахты? Он устроился истопником наверху. Тогда нельзя было быть бездельником: за тунеядство исправительные работы полагались. Денег в котельной платили не густо. Вот он и подрабатывал всюду, где мог: огороды копал, чинил что-то. Когда приехали киношники, он первым к ним нанялся в разнорабочие. Весь поселок его знал. Жил, работал, как все, но время от времени мутился, и его опять сажали в психушку. Я вообще удивлен, что этот человек до сих пор жив. И мертвые с косами у него по-прежнему стоят.

Прокурор хохотнул, придвинул к себе пачку папирос, вытащил одну, стал разминать. Свят давно не видел такого зрелища: пальцы, крутящие «Беломор».

— Я полагаю, это был какой-то… бизнес, — проговорил старик. — Суть его не ясна. Может быть, этих людей разбирали на запчасти…

Настя вдруг всхлипнула, и прокурор искоса глянул на нее.

— Были ли у Жукова дети? — небрежным тоном спросил Свят и, поймав напряженный взгляд прокурора, пояснил: — Если весь этот так называемый бизнес существовал столь долго, то он мог передать его по наследству. Такая версия отрабатывалась?

Прокурор опустил взгляд, сжал губы и тревожно засопел.

— Я расскажу, конечно. Да, мы думали об этом. У Жукова есть сын и дочь. Та уже давно перебралась на ПМЖ за границу. А сын был тогда еще мальчиком. Мы установили за ним наблюдение, но ничего подозрительного не обнаружили. Обыкновенный парнишка. Учился в Москве. Долго работал на шахте. При новой власти занялся бизнесом, преуспевает. Стартовые деньги, конечно, были отца — те самые загадочные деньги. Но в наши времена ведь никто не требует отчета, откуда у тебя деньги, правильно я говорю?

Святу вдруг пришла в голову одна странная, рискованная мысль. Если Человек-месяц младший сейчас в Киеве, то они могут проникнуть в его жилище… Зачем? Определенной цели нет. Но что-то такое должно быть там, какая-то деталь, которая прольет хоть малейший свет на эту историю.

— А как найти в поселке сына Жукова? Знаете вы его адрес?

— Почему бы не знать? — весело отозвался прокурор. — Наш поселочек-то маленький. Только вот намерения ваши мне не известны… Улица Подвойского, дом четыре.

— А квартира? — спросила Настя.