Шаль

Зоя Павловна, Зоха, казалось, не слышала или не слушала, о чем и что говорит ее сын. Взгляд ее блуждал по комнате, избегая задерживаться на Миле и Арсении. Вдруг он остановился на пистолете, лежащем на комоде, прямо у руки, какой она оперлась, чтобы не упасть. Женщина взяла оружие и стала внимательно рассматривать его.

— Вот-вот, — пожал плечами Арсений, — мать убивает рожденного ею сына. Из пистолета. Нет, мама. Мелодрамы не получится. Садись.

Зоха обессиленно села на пол, машинально поправив юбку.

— А у меня тебе привет от дяди… Вам, наверное, интересно. Ты, мать, все удивлялась, куда это он пропал, не могла дозвониться… Ну, так уж и быть… Ведь это я грохнул старикана. Но первоначально план был другой, я хотел, чтобы он убил Степанкова. Нас такие тайны связывали кровные, что я доверял ему абсолютно. Между нами связь была посильнее, чем страх перед всеми правосудиями мира.

Мы приехали со стариком поздно ночью к Степанкову домой, чтобы поменьше было свидетелей. Мимо консьержа прошли очень легко — позвонили, заказали пиццу в какую-то квартиру. Когда ее привезли, мы забрали ее у разносчика прямо на улице и вошли в подъезд уже с пиццей, показали консьержу наряд с адресом, он даже звонить в квартиру, уточнять не стал. А потом его, видимо, сменили, потому что он так и не стал выяснять, где это мы застряли…

У Степанкова, как мне говорили мои люди, не было дня, чтобы он не ночевал дома.

Но когда мы зашли внутрь, в квартире его не оказалось, хотя свет горел, мы видели с улицы.

Дядя вскрыл дверь, ведущую в холл… О-о, он умел и это… Правда, дверь в квартиру ему не поддалась… Мы решили подождать его в холле, раз уж пробрались.

Но так случилось, что мы поссорились. Я взял нож и зарезал его. Не хотел убивать, но он вывел меня из себя…

Дверь в холл я захлопнул, потом дождался утра и вышел вместе с какими-то жильцами. Я спрашивал у них что-то во время прохода мимо консьержа, и он подумал, что я их гость, или что-то в этом духе. Страшно представить, сколько совершается преступлений благодаря таким вот охранникам и консьержам! Им на все наплевать…

Я стал следить за этим Степанковым сразу, как только увидел его на дне рождения Лизки… Он-то меня не заметил, зато я заметил его… Он мне мешал, хотел отнять мою жену. Я не собирался позволять ему этого…

План у нас был такой: зайти под предлогом разговора. Дядя должен был его убить так, чтобы это походило на заказное убийство и все решили, что это из-за бизнеса… Думаю, у него в жизни был подобный опыт, в этом я доверял ему… Он многое умел, даже удивительно… Только нас постигла неудача…

Я только там понял, как сильно я его ненавидел всю жизнь… А он начал говорить, что он все помнит, что он любит меня…

Когда он умер, мне сразу стало легче…

Мама, ты знала, что мой дядя был садистом и педофилом? Хотя в последнее время он больше любил смотреть пассивно, фильмы собирал, по клубам ходил…

Той ночью он предложил мне снова… Я не смог сдержаться, не знаю, что на меня нашло. Я ударил его…

Зоя Павловна как-то странно смотрела на сына и часто-часто дышала, казалось, она сейчас упадет в обморок.

— Не падай, мама, в обморок, не поможет. А чего ты удивляешься, неужели не знала? Не ври, — вдруг тоненько завизжал Арсений, — ты должна была знать…

Раздался выстрел. Арсений опрокинулся вместе со стулом. Он попытался подняться, посмотрел на черненькую дырочку на левой стороне груди, улыбнулся, руки у него подломились, он опрокинулся навзничь, успев произнести:

— Ну вот, все и кончилось…

Глаза его остались открытыми. Он смотрел на мать.

А она с удивлением смотрела на оружие в своей руке, вертела его по-всякому, не понимая, видимо, что же произошло. Раздался еще один выстрел. Зоя Павловна отлетела к стене и стала медленно сползать на пол.

— Как больно… Как больно ему было, — только и сказала она.

В дверном проеме показался Степанков.

— Мила… Зоя Павловна… О, черт!

За ним толпились люди: милиция, охранники, Михаил.

— Стоять всем на месте, — скомандовал Степанков, сбросил пальто и накрыл им Милу, — доктора!

— Доктора… доктора… — пронеслось по прихожей.

— Погодите, погодите, — забормотал Степанков, — одну минуточку…

Он почему-то попытался разжать пальцы Зои Павловны на спусковом крючке, словно это могло повернуть все вспять. И тут раздался третий выстрел. Степанков дернулся, поднял удивленное лицо.

— Вот это да! — изумленно сказал он и упал.

Швейцария, апрель 2009-го

Жив, жив остался наш герой! И его возлюбленная жива. И девочка Лиза. А иначе кому поднимать из руин N-ский комбинат? Кто родит ему сыновей — продолжателей рода Степанковых? И кто-то же должен удивлять мир волшебной музыкой, рожденной из занудных гамм…