Шалая любовь моя

Привалившись к стене, Лейси закрыла глаза. Нет, она не хочет, чтобы из-за ее прихоти вышвырнули человека с работы. А поскольку она больше не любит Майкла, то какая разница? И вдруг пробудившийся от спячки проказливый чертик шепнул, что вовсе незачем сидеть весь вечер взаперти, когда у дверей подъезда стоит человек, приглашавший ее на чемпионат по борьбе и в китайский ресторанчик. При мысли о ресторане желудок Лейси явственно заурчал. Она вдруг вспомнила, что еще не обедала.

«Вот оно!» – встрепенулся озорной чертенок.

– Эдуард! – нажала Лейси кнопку «Говорите». – Как насчет свинины под кисло-сладким соусом?

«Тебе и в самом деле надо выбраться из четырех стен, – рассудительно подсказал чертенок. – Хотя бы на часок-другой».

– Эдуард, – приглушенно заговорил чертенок ее голосом, – не прокатиться ли нам до Бродвея?

Ее собеседник не отзывался. Лейси прикусила губу. Быть может, Эдуард слишком боится своего работодателя, чтобы решиться повести ее в ресторан.

– Эдуард! – окликнула Лейси. Внутренний голос уверял ее, что пообедать в компании шофера ничуть не предосудительно. Что может быть плохого в посещении китайского ресторанчика в компании высокого, красивого блондина? Это наверняка лучше, чем есть в одиночестве.

– Да, – внезапно откликнулся шофер каким-то полузадушенным голосом и кашлянул. – Да, я отвезу вас в китайский ресторан, мисс Кингстоун, только впустите.

Лейси переоделась в красный кашемировый пуловер с широкой серебряной цепочкой вместо пояса, линялые джинсы «Леви Штраус» и ковбойские сапожки. Едва она успела разок провести расческой по волосам, как старый лифт в коридоре с лязгом распахнулся.

– Привет! – с веселой улыбкой сказала она, распахивая дверь.

И тут же осознала, что совершила самую жуткую ошибку в жизни. Потому что за дверью стоял отнюдь не Эдуард.

Заполняя собой дверной проем, перед ней замер самый здоровенный грабитель из всех, каких Лейси видела в жизни или в кино. Он был облачен в черную кожаную куртку с блестящими заклепками, черные облегающие джинсы и сапоги. Лицо закрывало черное пластиковое забрало мотоциклетного шлема, делавшее этого верзилу точной копией Дарта Вэйдера.

– Грабят! – пролепетала потрясенная Лейси. Рассудок ее внезапно помутился, голос отказывался повиноваться. – Грабят!

– Господи Иисусе! – прорычал грабитель.

– Помогите! Полиция! – завопила Лейси, пытаясь захлопнуть дверь, припертую сапогом великана. – Тошнилка! – вдруг уцепилась она за мелькнувшую искрой тщетную надежду. – Кэнди! Грабят! Грабят!

– Проклятье! – с раздражением бросил чудовищный тип. – Не зови эту дурацкую собаку, я только что надраил сапоги.

Грабитель распахнул куртку одной рукой, обнажив широкую грудь, обтянутую черной футболкой, на которой красовалась надпись «ХАРЛЕЙ-ДЭВИДСОН ДЕЛАЕТ ЭТО ДОЛЬШЕ И КРУЧЕ».

– Нет! Нет! – горланила Лейси, пиная нападающего в голени. Затем, вспомнив уроки карате, резко ударила его под дых. – Грабят! Убивают! Умираю!

– Проклятье! – снова пророкотал грабитель, поднимая забрало и стаскивая с головы шлем.

Из-под маски Дарта Вэйдера показалось суровое лицо, копна черных вьющихся волос, губы, сложившиеся в угрюмой ухмылке, и серо-стальные глаза.

– Черт побери, какой еще китайский ресторанчик?! – рыкнул грабитель. – Отныне и впредь по китайским ресторанчикам вожу тебя только я! Так что выбрось Эдуарда из головы.

21

– Я же сказала, что выйду за тебя, какого черта ты меня утаскиваешь силой! – выкрикнула Лейси, когда смахивающий на рокера мотоциклист снял ее с сиденья «Харлея-Дэвидсона» и осторожно поставил на все еще трясущиеся от страха ноги. – Где мы? Я хочу обратно в Нью-Йорк!

– Это и есть Нью-Йорк, – лаконично ответил грозный верзила, осторожно снимая с Лейси мотоциклетный шлем. Светлые волосы каскадом упали ей на плечи, и Майкл осторожно отвел их с ее лица. – Это Бруклин.

«Придется поверить на слово», – подумала Лейси, озираясь по сторонам. «Харлей» остановился в тесном переулочке среди складских ангаров и доков; ночной воздух был напоен крепким маслянистым запахом залива Нью-Йорк. Пусть это даже и Бруклин, но зачем они здесь?

Как только Майкл отпустил ее, чтобы поставить мотоцикл, Лейси пошатнулась, борясь с дурнотой. В ушах у нее до сих пор звенело после бешеной гонки по мосту Пятьдесят седьмой улицы в потоке стремительно несущихся машин, а потом – со скоростью космической ракеты – по шоссе на юг от Гауэнас-канала. Лейси смутно понимала, что если это действительно Бруклин, то они оказались здесь так быстро, да еще в целости и сохранности лишь потому, что Майкл водит мотоцикл с виртуозным мастерством. На одном из поворотов ей даже показалось, что столкновение с междугородным автобусом просто неминуемо. На протяжении всей поездки она прижималась к широкой, крепкой спине Майкла, вцепившись в него руками и ногами в смертельной хватке истязаемого коалы, прильнувшего к самому последнему на свете эвкалипту.