Читаем Шаляпин полностью

Эдуард Старк

ШАЛЯПИН

1915 г. Товарищество Р. Голике и А. Вильборга.

Конец XIX века, ознаменовавшийся пышным расцветом русского искусства, высвободившегося из тесных пут литературщины, видел торжество русского театра. Он дал нам истинного титана сцены, Федора Ивановича Шаляпина. Дело, конечно,не в Шаляпине-певце, не в том, какой у него голос и как он им владеет, а в Шаляпине-артисте, создающем недосягаемые по законченности глубине художественные образы, исполненные подлинно трагического пафоса, в которых искусство актера и искусство певца сливаются в строжайшей гармонии. Невольно хочется сделать попытку запечатлеть эти властные образы, - и такой попыткой, совершенно скромной, является предлагаемая вниманию читателя книга.

Эдуард Старк

* Эдуард Александрович Старк (1874 - 1942)

Русский искусствовед. Окончил Петербургский университет. Литературно-критическую деятельность начал в 1901. Сотрудничал под псевдонимом “Зигфрид” в журнале “Театр и искусство”, “Обозрение театров”, “ЕИТ”, в петербургских газетах (до 1917), после 1917 - в журнале “Жизнь искусства”, “Современное искусство” и др.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Счастливы художники, ибо они в своих созданиях обретают бессмертие. Зодчий возводит величественный храм, и память о нем сохраняется навеки в каменном кружеве, в стройно возносящихся колоннах; искрится и дышит белый мрамор, тая в себе отзвуки души ваятеля; лик Мадонны сияет нам с алтарей соборов, со стен бесчисленных музеев, и мы чтим память того, кто чистою кистью своею славил Бога; красота стиха, сложенного много веков назад, пребывает нетленной, и далекие поколения повторяют имя поэта; вдохновенная симфония оживает, вечно та же, в звуках оркестра; так душа художника переживает столетия, неразлучная с человечеством.

Но есть искусство, не менее дивное, -и ему не дано бессмертия. Это- искусство актера, искусство сценическое. Имена сохраняются, правда. Но и только. Душа художника сцены, покинув земную оболочку, уносится безвозвратно, не оставляя нам ничего от своего бытия. Образы, творимые на сцене, сколь бы ни были они прекрасны и величавы, -только мимолетные видения. Они живут в нашей памяти, в нашем воображении. Но слабеет память, меркнет воображение, и эти образы тают, обращаясь в ничто. И когда для артиста потухает рампа, потому ли, что он покинул сцену, потому ли, что он ушел из жизни, наступает конец и его искусству. Свидетели еще хранят в душе восторги и радости, навеянные творчеством актера. Но что остается тем, кто его не видел? И что перейдет к потомкам?.. Только прекрасное предание.

Мимолетно и неповторимо сценическое искусство; только для своего времени живет оно. Но тем счастливее поколение, которому судьба посылает великого художника сцены. На нашу долю выпало это счастье. Конец XIX века, ознаменовавшийся пышным расцветом русского искусства, высвободившегося из тесных пут литературщины, видел торжество русского театра. Он дал нам истинного титана сцены, Федора Ивановича Шаляпина. Дело, конечно, не в Шаляпине-певце, не в том, какой у него голос и как он им владеет, а в Шаляпинеартисте, создающем недосягаемые по законченности и глубине художественные образы, исполненные подлинно трагического пафоса, в которых искусство актера и искусство певца сливаются в строжайшей гармонии. Важной заслугой Шаляпина является его широкое новаторство в сфере оперного творчества, решительно опрокинувшее всю прежнюю рутину. От Шаляпина начинается новый путь в оперном искусстве не только с чисто внешней стороны, но и с точки зрения музыкально-вокальной интерпретации: Шаляпин показал, что звуком можно рисовать целые картины, изменяя характер этого Звука сообразно тем настроениям, которые хочет вызвать артист.

Быстро летит время. В нынешнем году исполнилось 25 лет с тех пор, как Шаляпин вышел на тернистый путь служения сценическому искусству. Поразительна судьба артиста! Сын народа, не имеющий за собою никакого культурного прошлого, он достиг в своем искусстве пределов, каких до него не достигал никто. И жизнь его похожа на сказочный сон.

Идя все вперед, непрерывно совершенствуясь, Шаляпин могучею силою своей творческой фантазии покорил себе полмира.

В настоящее время Шаляпин находится в полном расцвете своего таланта. Но страшно подумать, что ведь настанет же когда ни будь день и… его прекрасное искусство обратится в легенду. Созданные им образы растают бесследно. Ничто не удержит их от разрушения, нет такого волшебства, которое сохранило бы им жизнь…

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное