Шальная мельница (СИ)

Наклоняется, чтобы поцеловать. Живо отвечаю участием. Но еще миг - и, едва попытался отстраниться, как тотчас хватаюсь за лацканы рубашки и тяну на себя. Поддается, присаживается рядом. Все еще на расстоянии дыхания. Рычу сквозь смех:

- Шалевский, забери меня отсюда!

Печально улыбается, поджимая губы.

- Хорошая моя, солнышко, ну, ты же знаешь. Я уже говорил с врачом. Хотя бы еще одна неделя, а там и на дом переведут.

- Я уже больше не могу здесь, - сюсюкаю. - Мне тебя так не хватает.

Хмыкнул внезапно. Загадочная ухмылка проступила на уста. Неспешно отстраняется - вынуждена уступить. Движение рукой в карман - и вдруг что-то достал оттуда. Еще сомнения - и протянул мне неуверенно.

Обмерла я, не веря своим глазам. Невольно помедлить, но буквально секунды - и жадно выхватываю из рук. Смеется Гоша (не реагирую). Ошеломлено тараща очи, оглядываю подарок со всех сторон.

- Реально? - взгляд на Генриха. - Тот самый... медальон?

Пристыжено заливаясь краской, смеется.

- Да не думаю... просто, похож очень.

- Да вообще! - вскрикиваю. - И форма, и изображение, и сам лик, вид Девы Марии, да и то, что с обратной стороны она с маленьким Иисусом! - все еще не веря, ошарашено мотаю головой. - Спасибо, хороший мой!

Стремглав бросаюсь на своего мальчика и тотчас сжимаю в объятиях. Сладкий, страстный, затяжной поцелуй. А затем отстраняюсь, бесцеремонно сама пытаюсь нацепить на себя свою, нашу с ним, "клятву".

Взволнованный, радостный взгляд смущенному Шалевскому в очи.

Качает головой.

- Что? - удивилась я.

Шумный вздох, невольно выровнявшись на месте.

- Да всё еще не могу поверить, что это - правда.

Ухмыляюсь.

- О да, есть такое...

- И главное, почему... как?

- Гош... - жалобно шепчу.

- А? - удивленно вскидывает бровями. Взгляд мне в очи. - Что?

- Давай, - несмело шепчу, движение ближе. Хватаюсь за ворот его рубашки и игриво начинаю тот теребить. - Мы потом... обо всём этом поговорим. А сейчас...

Многозначительно улыбаюсь. Не сдержался и Георгий. Движение ближе и, едва уже не касаясь меня своими губами, шепнул:

- Ты думаешь, эта кровать нас двоих выдержит?

- Но уже же выдерживает?

- Я про резкие движения, - коварно смеется.

- А мы резко не будем, - словно заговор уже проговариваю.

- Ты - и не будешь? - хохочет. Поддаюсь на настроение и я, заливаясь (устыжено) звонким смехом.

- Я постараюсь. Ну? - дую губы. - Пожалуйста... - взмолившись, шепчу, вмиг уже обилась вокруг шеи и потянула на себя, укладываясь на подушку. Ведется: ловкое движение - и повис сверху.

- И всё же, - рычит, хотя и целует урывками в губы, шею, ключицу, грудь... - я бы немного подождал, пока ты окрепнешь.

- Шалевский, - болезненно тяну слова. - Я уже не могу... сколько лет уже этого жду.

Обмер, словно от выстрела. Обомлела и я, осознавая как не вовремя оговорилась.

Миг - и решается. Резвое движение вперед, повисши прямо надо мной - лицом к лицу.

- Лет? - серьезно, с опаской.

Нервически сглотнуть слюну и истерически (отчасти) коротко рассмеяться.

Кривлюсь в неловкости.

- И всё-таки... язык за зубами я не научилась держать.

Виновато поджимаю губы.

Хмурится недовольно.

Отстраняется. Садиться радом на кровати. Привстаю и я, живо притискиваюсь к его спине, обнимаю. Бормочу виновато, как дурочка:

- Ну, не злись на меня...

- За что? - удивился. Испуганный взгляд в очи.

Закусить на мгновение губу. Шумный вздох и, опасаясь взрыва негодования, но, все же, не желая врать, шепнула:

- Лиза... помнишь Лизу?

- Какую? - еще сильнее хмурится.

- Медсестру, Лизу... вы познакомились, когда ты с комы вышел.

- Пантюхова?

- Ага.

- И?

Нервно сглотнул слюну.

- Так это - я, - едва различимо, немо губами шевеля, произношу.

Обмер. Жуткие мгновения - и вдруг резво отстраняется, отодвигается на самый край. Живо следую за ним. Вновь обнимаю - и, хотел было, оттолкнуть, но сдержался.

Замотал в гневе головой. Миг - и пристальный, полный глубокой боли, взгляд мне в очи.

- И ты всё это время молчала? Я тебя столько искал, ждал... с ума сходил, - немного помолчав. - И ты это знала! ЗНАЛА! И, тем не менее,... ничего не сказала!

- Не сказала? - недобро чиркаю зубами, поддаюсь на его злость. - Ты уверен, что не сказала? Уверен? А ты, вообще, кого-то тогда слышал? Лиля, Лиля, Лиля! - паясничаю. - Целыми днями одна Лиля! Разве не так?

Стыдливо отводит взгляд. Морщится.

- Вот именно, Гош. Вот именно. И, тем не менее, - кривляю его слова; набираюсь храбрости, дабы продолжить, - так надо было. Чтобы вы встретились с Лилей, чтобы она в кому попала, чтобы с Генрихом... столкнулась. Только так, - киваю головой, но и виновато поджимаю губы. - Не знаю почему, и чья это игра... И, тем не менее, Гош, Гера, и тем не менее. Я здесь, уже здесь. Твоя Лиля, твоя АННА! А ты мой - Гоша, Генрих. Спустя столько времени... мы, наконец-то, вместе. И к чему эти обиды? Разве я тому вина? Разве я крутила эти карусели? Выдумывала их? Мне бы тоже хотелось... тогда остаться в машине с тобой. Чтобы ты нас не высадил...

- По-твоему, я виноват? - жестко, грубо перебивает. Еще больше ошарашенный взгляд в глаза.

Качаю отрицательно головой.